Пред очами Божией Правды - 4

Страница 5 из 7

Иеромонах Мефодий (Савелов-Иогель)

4. НЕДЕЛИ ПОСЛЕ ПЯТИДЕСЯТНИЦЫ

Неделя Всех Святых.

Следующий за днем Святой Троицы воскресный день на церковно-богослужебном языке именуется «Неделею всех святых».

В этот день Святая Церковь творит молитвенную память о всех сынах благодати, прославляет всех тех, кто воспользовались Божественными дарами Пятидесятницы и Духа Святого.

Однажды немецкий профессор богословия Толюк во время своего путешествия по Италии, разговорившись со своим извозчиком, спросил его, что ему в жизни всего желательнее и всего нужнее.

— Умереть, примирившись с Богом, - отвечал возница. Профессор говорил впоследствии, что этот ответ произвел на него более глубокое впечатление, чем все виденное и слышанное в Италии.

И в действительности среди бесчисленных забот, которые создаются жизнью и которые люди сами себе создают — примириться с Богом — самая первая, самая существенная забота. «Если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его», говорит апостол (Рим. 5:10).

И жизнь и смерть Христовы видим мы отраженными в подвиге ныне воспоминаемых нами святых — сынов истинного примирения.

В ночь Христова Рождества, когда Ангелы воспели: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» — эта песнь была песнью о грядущем царстве святых, в царстве тех, кто, через веру в Христа распятого и через сохраненную до конца любовь к Нему, обрели мир небесный в царстве земного мятежа.

Подвиги святых различны… Один святительствует, пасет стадо Христово. Другой проповедует и учит, подвизается в священнодействии благовествования. Третий работает над очищением сердца, приближается к Богу молитвою и постом. Четвертый в нужный момент своею кровью готов засвидетельствовать истинность и искренность своего упования, принести себя в живую жертву Христу.

Но общее в этих подвигах то, что все они основаны на любви и смирении и все принадлежат Церкви.

В Церкви нет ничего личного, ничего собственного. В ней все общее, все принадлежит всем. Один дух, но дарования различны. На этом зиждется и наше вера в молитвенное предстательство святых.

Слабые и немощные, но живущие единой Церковной жизнью, обращаемся мы к нашим сильнейшим во Христе братьям, просим у них духовной поддержки и помощи. В этом сила любви. Ибо любовь никогда не прекращается, никогда не умирает, никогда не престает в действовании своем.

И посему всегда нуждается Церковь воинствующая, подвизающаяся здесь на земле, в духовной поддержке Церкви торжествующей, Церкви первенцов, написанных на небесах.

В общении этих Церквей — сила и благодать бессмертия.

Святые Мученики, страдавший и венчавшиеся, молитеся ко Господу, спастися душам нашим.

Слава Тебе, Христе Боже, апостолов похвала и мученников радование, ихже (которых) проповедь — Творца Единосущная. Все Святии, молите Бога о нас.

Неделя Всех Святых.

Следующий за днем Святой Троицы воскресный день именуется Церковью «Неделею Всех Святых».

В этот день вспоминает в общем торжественном собрании и прославляет Церковь своих сынов, не только призванных в ограду церковную, но и свободным подвигом воли своей восприявших Дары Духа Святого, живущего и действующего в человеческой жизни по мере обращения к Нему верующих и любящих сердец.

Путь святости — это путь деятельного устремления к Богу. Святость достигается тогда, когда воля человека начинает приближаться к воле Божией, когда в жизни нашей осуществляется молитва : «да будет Воля Твоя».

Человек освобождается от греховного хотения, добровольно распинает плоть свою, т. е. непросветленное духовно, душевно-телесное свое бытие, и открывается для него путь Воли Божией — путь святости.

Нынешний наш праздник и есть прославление святых, прославление тех, кто Волю Божию возлюбил больше нежели волю греха.

Когда Господь, на море Тивериадском, восстанавливал в апостольском служении отвергшегося Петра, то обратился к нему с вопросом: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?» (более нежели другие апостолы), т. е. любишь ли ты Меня преимущественною любовно.

И только после того, как Апостол трижды ответствовал: «Ты знаешь, что я люблю Тебя», вверяет ему Господь стадо Свое. Так и перед каждым христианином, призванным в стадо Христово, стоит этот вопрос, ибо истинная жизнь христианская зиждется и раскрывается в любви.

И святые Божии угодники не только услышали этот Господень глас, но и всей своей жизнью последовали за ним. Господь и Его правда для них являлись ценностью превыше всех ценностей мира сего. Мир суеты оказался где-то позади. Открылась радостная жизнь блаженного общения с Богом и хождения пред Ним.

Немощен и слаб человек. Во всех делах нуждается он в помощи и поддержке. Тем, более в деле спасения души своей.

И вот здесь-то для нас Святые не один только пример, но и деятельная помощь вечно живой в Церкви Христовой любви. Святые всегда с нами.

И, о, если бы и мы захотели быть с ними. Тогда бы открылось нам, что для тех, кто во Христе, не существует смерти, но жизнь жительствует и любовь никогда не перестает.

Неделя 2-я по Пятидесятнице (Мф. 4:18-23).

В том Евангельском чтении, которое за Божественной литургией нынешнего воскресного дня предлагает нам Святая Церковь, евангелист Матвей повествует о призвании Господом к апостольскому служению первых Его учеников — Петра и Андрея и братьев Зеведеевых Иакова и Иоанна.

С властным призывом следовать за Ним, обращается Христос к тем, кто сохранил еще в душе своей нечто от правды и добра, и они, все оставив, шли за Божественным Учителем, в Его словах слыша и разумея голос Отца Небесного, зовущего назад, домой, расточенное свое наследие.

Человеческая жизнь — время купли, время, когда человек, пользуясь временным, может и должен приобрести и стяжать вечное. И самые дорогие, самые ценные минуты в этой жизни — минуты встреч с Богом. Мы слишком далеки от тайн боговедения. Осуетился, к земле прирос человеческий ум. Но и у нас в жизни бывают моменты, когда душа наша приобщается к чистой радости, когда ей открывается Бог.

Припомним хотя бы день причащения, когда искренним и полным покаянием очищено сердце. Припомним, как приближает к Богу в тайне сотворенное доброе дело, когда облегчили мы страдания ближнего, от чистого сердца разделили его скорбь. Припомним, наконец, те минуты сознания своего недостоинства, своей нравственной нищеты, когда душа рвется к Богу, в Нем одном полагает упование спасения своего.

В эти минуты Господь призывает нас… Тихо стучит в наше сердце. На память приходят слова апокалипсиса: «Се стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит двери, войду к нему и буду вечерять с ним и он со Мною» (Апок. 3:20-21).

Этими минутами надо дорожить. Надо помнить, что не знаем мы, а часто и не хотим знать, где то Галилейское озеро, на берегах которого призывает нас Господь.

Неделя 3-я по Пятидесятнице: Лукавое око (Ев. Матф. 6:22-23).

«Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» Человеку свойственно расценивать все со «своей» точки зрения, предъявлять ко всем «свои» требования.

Искусство христианского подхода к ближним одно из самых великих искусств.

На этом пути открывается много соблазнов, и, в частности, соблазн обличения. Обличение само по себе действительно бывает нужно, но только тогда, когда оно основано на любви и искреннем расположении, а не является только выходом для теснящихся в нас недоброжелательства и раздражительности. Обличитель должен иметь «светлое око» и помнить, что великую ответственность берет он на себя, обличая других и указывая на чужие недостатки. Перед своею смертью один из подвижников говорил: «я никого не учил тому, чего прежде сам не исполнял».

Истинный христианский подход к ближнему — видеть в нем прежде всего образ Божий и помнить, что за всех нас вместе и за каждого в отдельности страдал на древе крестном Христос Спаситель.

«Умная» душа (живущая духовным рассуждением) всегда старается брать от вещи только хорошее — говорит один из современных православных мыслителей. Привычка «критиковать» — одна из духовно опустошающих привычек. Слишком широкий простор открывается в ней для «лукавого ока».

«Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» — вот вопрос, который должен поставить себе всякий со своей точки зрения разбирающий жизнь и деяния ближнего.

Христианская точка зрения открывается нам в Евангелии. В духе правды и любви, которым дышат его страницы. В том сознании, что «ничто же забвено пред Богом».

Каждый человек — ценность, ценность, может быть, часто неоцененная им самим, и зарытая в землю.

И долг христианина не злорадствовать над грешником, как низко ни было бы его падение, не предаваться внешне праведному гневу и возмущению, а протянуть руку братской помощи и любовного сочувствия попавшему в беду ближнему, помня, что поистине широки Христовы слова: «что сотворите единому сих братии меньших, Мне сотворите».

Неделя 4-я по Пятидесятнице: Молитва смирения и веры (Мф. 8:5-13).

В этом Евангельском чтении, которое предлагает нам Святая Церковь в нынешний воскресный день, раскрываются нам, братие, тайны смирения и веры. Для веры нет ничего невозможного. Она имеет великое дерзновение, она способна двигать горами. Но путь к вере возможен только через смирение, через сознание своего духовного убожества и недостоинства.

Тот, кто молится, должен, прежде всего, смириться, почувствовать, что его просьба, его обращение могут быть услышаны не ради права его, а только по Божьему милосердию, по Божественной милости. Тот, кто молится, должен верить, что Бог может, но ни в коем случае не обязан исполнить всякое его прошение.

Вот истинная молитва христианина:

В ней сила веры, рождаемой смирением. И не только здесь, но во многих местах свидетельствует нам Евангелие о смиренной вере, великой в дерзании своем. Достаточно вспомнить Евангельского отца с его молитвою: «верую, Господи, помоги моему неверию», или женщину-хананеянку, за свое смирение и веру услышавшую от Самого Господа: «О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему».

Так и ты, христианин, в своих молитвах бойся обращаться с требованиями к Богу. Веруй и смиряйся. Знай, что Господь силен исполнить всякое твое прошение, но на все Его Святая Воля. И великий грех посягать на эту волю, стремиться к тому, чтобы Бог сотворил не так, как Он хочет, а так, как того хотим мы.

Только смиренная молитва «доходчива» до неба. Только она одна является истинным духовным деланием, развивающим и обогащающим человеческую душу.

И только она может назваться истинной молитвой, о которой сказал Господь в Своей прощальной беседе: если чего попросите во Имя Мое, Я то сделаю (Ин. 14:14).

Неделя 7-я по Пятидесятнице (Мф. 9:27-35).

В предлагаемом в нынешний воскресный день евангельском чтении услышали мы, братие, повествование Евангелиста о чудесном исцелении Господом Иисусом Христом двух слепцов. Как не раз уже слышали мы и видели в Евангелии, главным условием всякого чуда, всякой исполняемой молитвы является, прежде всего, живая и действенная вера. Так и здесь Господь, прежде, чем совершить исцеление, обращается к слепцам с вопросом: «веруете ли, что Я могу это сделать?» И только получив от сердца идущий ответ: «ей, Господи», возвращает Он им угасшее зрение.

Неделя 8-я по Пятидесятнице (Мф. 14:14-22).

В Евангельском чтении нынешнего воскресного дня св. Евангелист Матвей предлагает нам повествование о чудесном насыщении пятью хлебами пяти тысяч человек.

Вопрос о «насыщении» один из самых больных, самых острых вопросов в истории человечества. Сколько крови и слез было около него пролито. Мир всегда был разделен на сытых и голодных. Сытые не понимали голодных и часто проходили мимо них. Голодные в той или иной мере защищали свои права и, вместо соблазна {...} (Примеч.: неразборчиво) часто впадали в соблазн «единого на потребу» — материальной жизни.

Насыщение становилось целью. Все духовное уходило на задний план, а иногда и совсем подвергалось опасности уничтожения.

И вот ныне Господь, в чудесном насыщении, вспоминаемом нами, дает нам разрешение этого вопроса насыщения. Насыщение народа, утоление телесного его голода непосредственно связано с проповедью Слова Божия. Только тогда столь больной и трудно разрешимый вопрос «насыщения» будет поставлен на должное место, когда будет он следовать за проповедью Слова Божия, будет внутренне связан с ней.

Расцвет материальной жизни — не самоцель для христианина. Он может быть только средством, только условиями — еще преп. Серафим говорил, что пользуясь благами земными легче служить Богу.

Но не в этом смысл. Насыщение само по себе не может почитаться благом, и это начало конца жизни духа, когда оно становится таковым.

Основной принцип христианской жизни: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». Можно заботиться, конечно, об этом «приложении», но главное — Царствие Божие и правда его, посвящать которым жизнь свою и отдавать лучшее своего сердца должен каждый христианин.

Неделя 12-я по Пятидесятнице (Мф. 19:16-26).

В Евангельском чтении нынешнего воскресного дня беседует Господь с богатым юношей о жизни вечной…

Как же войти в эту вечную жизнь?..

«Если хочешь войти в жизнь вечную, — говорит юноше Господь, — соблюди заповеди. … Не убивай; не прелюбодействуй; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и люби ближнего твоего, как самого себя.»

Юноша говорит Ему: «все это сохранил я от юности моей: чего еще не достает мне?»

И здесь свидетельствует Господь: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною.» «Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение», — заканчивает Евангелист…

Многие понимают это Евангельское повествование, как безусловное требование отказа от всякого богатства, от всякого имения и безусловную необходимость пребывания в полной нищете.

Но это не так.

Евангелие, вообще, ничего не требует. Оно предлагает. «Если хочешь быть совершенным»… Если хочешь из тесного мира человеческих состояний и отношений попасть в необъятные просторы мира добродетели христианской. Но не только предлагает нам Евангелие ради небесного богатства пожертвовать богатством земным, но и предостерегает. Предостерегает от того соблазна, который таит в себе богатство земное, всякая земная вещь.

Юноша отошел «с печалью», потому что было у него большое имение, потому что между ним и Богом становилось оно, а отказаться от него, ради Царствия Небесного, не было сил.

Вот, что всего страшнее для христианина.

И не только применительно к богатству, но и к всякой земной вещи, вообще. Будь то привязанность к обстановке, к людям, даже к ближним своим — привязанность, побеждающая любовь к Богу, заставляющая с печалью от Него отходить.

Трудно, очень трудно человеку на этом пути справиться своими силами. И в этом великий смысл всех «отъятий». Отнятия богатства, здоровья, близких, любимых людей.

Господь Сам идет нам навстречу, Сам показывает, как немощны наши ценности пред Лицем Его вечных крепости и святыни. Он идет нам навстречу, а наше дело встретить Его, смириться пред Ним, с верою и любовью принять свой крест и больше всего бояться отойти «с печалью». И, как герой на войне, всем готовый пожертвовать, только бы сохранить верность, так и христианин все должен быть готов принести в жертву, ради того, чтобы остаться верным Христу.

Самое страшное, это — измена Христу, а самое благое — верность Ему хотя бы и в малом, ибо обещано и в малом верному: «войди в радость Господина твоего».

Неделя 14-я по Пятидесятнице: Званые и избранные (Мф. 22:1-14).

В нынешний воскресный день предлагает нам Евангелие притчу о браке Царского Сына.

В прямом историческом смысле эта притча относится к еврейскому народу, званому, но пренебрегшему почестью небесного своего звания. Но, как и все Евангелие вообще не ограничивается одним этим смыслом, притча содержит еще и иную глубину.

Кроме образа отвергшегося народа еврейского в этой притче, находим мы и иной образ — человека пришедшего на брак, но не имеющего одеяния брачного.

В этом образе поистине тайна спасения человеческого.

Здесь раскрытие истины, что для спасения человека недостаточно только одного пребывание среди званы sprc=х. Нужна «своя» одежда, свое одеяние. Личный подвиг жизни, из званого делающий избранными. Для того, чтобы обрести часть в небесном Царствии, нельзя только внешне пребывать в Церкви.

Церковь есть Тело Христово, а не внешняя организация только. Посему и подлинное общение с Церковью совершается чрез личный подвиг каждоem-bго из нас.

Когда Господь изгонял прародителей из рая, Он их облек (вернее сами себя они облекли) в одежды «кожаные». Одежда кожаная и есть одежда плоти, враждующей с Богом, одежда не брачная, препятствующая нам быть на браке Царского Сына.

И подвиг жизни — в совлечении этой одежды, в просветлении в очищении и освящении благодатью Духа Святого.

Ибо званый, тогда только становится избранным, когда сам идет навстречу Богу, призывающему его в Свою Церковь, в Свое благословенное стадо. «Широка заповедь Твоя зело», — восклицал еще в Ветхом Завете царь Давид.

Широки возможности служения Богу на всех поприщах человеческого служения. Еще более точно явил это Господь в прощальной беседе своей с учениками: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюся ему Сам». В этих словах Господь обещает явиться всякому (без различия его служения), кто соблюдает Его заповеди — заповеди любви и чистоты.

Задумаемся же, братие, над брачною одеждою и над истинным пребыванием в Церкви и, быть может, это размышление заставит нас многое переменить в жизни нашей для того, чтобы оказаться не только зваными, но и избранными на благословенном браке Царского Сына в Царствии Его.

Неделя 15-я по Пятидесятнице: Две заповеди (Мф. 22:35-40).

В этих немногих и простых словах раскрываете Господь вопрошавшему законнику сущность закона Евангельского.

Возлюби Бога и возлюби ближнего — вот на чем утверждаются закон и пророки.

Бог есть предмет, который один только достоин любви. Только одного Бога можно любить, нераздельно отдавать Ему сердце. Ибо любовь ищет бессмертия и утверждается в нем, а все предметы земных привязанностей и земной любви скоро проходят короткий свой путь, быстро сменяются, бывают изменчивы даже и здесь на земле.

И только Он один — Альфа и Омега, начало и конец (Откр. 1:8), вечно и неизменно стоит в Своей Любви и принимает служение любви от сынов человеческих.

Но путь к любви может совершаться только через любовь.

Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец, — свидетельствует апостол любви святой Иоанн, — ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?

«И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога, любил и брата своего» (1Ин. 4:20-21).

Потому-то и возглашает Церковь на литургии: «возлюбим друг друга да единомыслием исповедуем Отца и Сына и Св. Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную».

Познать Царство Любви — Св. Троицу — можно только чрез любовь.

К чему же, братие, призывают нас эти глаголы? Что способны мы на них ответить?…

Мы, в которых охладела вера и все более и более иссякает любовь…

Да, прежде всего, смириться пред Богом, почувствовать свою немощь, свою духовную нищету. Обратиться к Нему, как некогда обратился Царь и пророк Давид:

И в этом осознании немощности своей сердцем поверить, что поможет Господь и даст сил приумножить и возрастить последние остатки веры и любви.

Неделя 16-я по Пятидесятнице: Притча о талантах (Мф. 25:14-30).

Под евангельскими талантами принято понимать дарования и способности человека, которые должен он приумножить и развить в своей жизни.

«Зарыть талант» — значит, не суметь воспользоваться своими дарованиями, не исполнить до конца долга своего служения Богу и ближнему. Но не только способности и дарования представляются нам, братие, под талантами Евангелия.

«Одному дал пять талантов, другому два, иному один, каждому по силе его…»

Жизненный Крест, та обстановка, которая окружает нас в нашей жизни — тоже талант, тоже что-то такое, чем должны мы воспользоваться, что должны умножить и возрастить.

Господь сравнивает житейскую мудрость христианина с книжником, наученным Царству Небесному, который подобно хозяину выносит из сокровищницы своей новое и старое, т. е. умеет пользоваться всеми обстоятельствами жизни.

Благополучно ли — старайся служить Богу. Скорбишь ли — не унывай.

И как бы тяжела ни была та обстановка, в которой протекает жизнь христианина, какие бы черные тучи ни собирались над его головой, всегда выйдет он победителем, если сумеет до конца остаться христианином.

Однажды римский правитель грозил Святителю Василию Великому конфискацией имущества, ссылкой и смертью. Святитель Василий ответил ему: я не боюсь конфискации моего имущества, потому что у меня только книги. Ссылка тоже мне не страшна, — ведь, вся земля Господня… А смерть только радость для меня, ибо соединюсь я чрез нее с возлюбленным моим Спасителем.

О, если бы и мы, братие, научились не малодушествовать в постигающих нас испытаниях, а старались бы в них очистить свое сердце и приумножить те малые свои дарования, о которых совершенно забываем в обстоятельствах спокойной и благополучной жизни.

Неделя 19-я по Пятидесятнице: Любить ничего не ожидая (Лк. 6:31-36).

В этих немногих и простых словах, которые в сущности не нуждаются в пояснениях, раскрывает нам Господь подлинный дух христианского общежития.

Главные двигатели наших отношений и особенно теперь в наши дни это гордыня и эгоизм — утверждение в себе и на себе и отсутствие любви — холод сердечный.

Евангелие противопоставляет им любовь и смирение.

Умение смириться пред ближним, отказаться от «своего» ради другого — вот в чем состоит истинное смирение христианское, которое сочетается и с любовью — этим благодатным светом и теплом, освещающим и согревающим всякого человека приходящего в мир.

Смирение спасает от «столкновения интересов». Тот, кто умеет смиряться, всегда с христианским достоинством выйдет из всякого положения. Любовь способна не только терпеть, но и преображать великие немощи ближнего. В любви сила, вызывающая к жизни как будто бы совсем уже духовно омертвевшие души. Любовь и смирение не в образе отвлеченных идей, а в образе повседневных правил общежития, способны преобразить, наполнить радостью, теплом и светом наши сумрачные и холодные дни.

И все это в сущности так просто: возьми Евангелие и как светильник поставь его на пути своей жизни. И тогда поймешь, тогда увидишь, что заповеди Его «тяжки не суть», что иго Его — благое иго и бремя Его спасает нас от самого тяжкого в нашей жизни бремени — придавившего нас груза себялюбия и утверждения в себе.

Неделя 20-я по Пятидесятнице (Лк. 7:11-16).

Евангелие нынешнего воскресного дня повествует нам о воскрешении сына Наинской вдовы.

Господь всемощным словом Своим поднимает со смертного ложа юношу, возвращает несчастной вдове утерянное ею последнее утешение, претворяет в радость ее печаль.

В чем же состоит значение этого чуда? Почему из многих Христос выделяет только эту одну вдовицу? Почему так много смертных одров было вынесено и до сих пор выносится без всякого чуда?

Да потому, братие, что не в количестве значение и смысл чудес, и не для того Господь воздвиг от смертного ложа юношу, чтобы, начав с этого, и в дальнейшем продолжать это чудесное временное продление человеческой жизни.

Воскрешение юноши — свидетельство о том, что Христос один Владыка жизни и смерти, что в Его божественных руках не только власть над земной смертью, но и спасение от вечной погибели.

И тот, кто уверует во Христа, уже освобожден от горького рабства смерти, уже не должен бояться разлуки, ибо чрез свою веру обретает он общение с потерянным им в вечном, непрестанном общении Церкви Христовой.

Христова Церковь вечно живет. Она не знает мертвых. У Нее все живы. Это особенно ощущаем мы в почитании святых, в котором молитва и прославление церковные соединяют тех, кого разделяли тысячелетия. Надо только уверовать во Христа, как в Владыку жизни и смерти, и тогда смерть не страшна, не страшна и никакая утрата.

И как раз к этой вере приводит нас воскрешение сына Наинской вдовицы.

Но беда наша в том, что наш век есть по преимуществу век слабой и немощной веры. И посему, христианин, если постигнет тебя когда утрата близких и горе, всегда молись, чтобы укрепил Он твою оскудевшую веру.

А если есть вера, тогда и искушения не страшны, ибо Бог верующих — не Бог мертвых, но Бог живых, вечно пребывающий в общении бессмертной и присножизненной жизни Невесты Божией — Церкви Христовой.

Неделя 24-я по Пятидесятнице: Сила веры (Лк. 8:41-56).

В Святом Евангелии, которое читается на литургии нынешнего воскресного дня, раскрывается нам, братие, благодатная сила и мощь веры в спасающую Десницу Милости Божией.

Ко Христу Спасителю приходит некий человек, именем Иаир, начальник синагоги. Его постигло тяжелое горе: двенадцатилетняя дочь его лежит при смерти. Вся надежда скорбящего отца на смиренного Галилейского Учителя, чудотворная сила Которого уже не раз воздвигала от одра болезни страждущих и приговоренных к смерти. И Христос откликается на зов Иаира. Он идет в его дом, идет окруженный учениками и теснимый постоянно сопровождающим Его народом. И в этой толпе одна женщина, страдающая кровотечением и издержавшая на врачей все свое состояние, в последней надежде, с верою касается края одежды Учителя и тотчас получает исцеление.

«Кто прикоснулся ко Мне?» — спрашивает всеведущий Господь… Ученики удивлены… «Наставник! народ окружает Тебя и теснит, — и Ты говоришь: кто прикоснулся ко Мне?»

«Прикоснулся ко Мне некто; ибо Я чувствовал силу исшедшую от Меня», — настаивает Спаситель…

И с трепетом подходит к Нему исцеленная, падает к ногам Его и смиренно кается в дерзновенном «похищении» благодатной целительной силы… И слышится Божественное: «дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя; иди с миром».

… Для веры нет невозможного… Вера сверх надежд осуществляет надежду…

«Когда Он еще говорил это, приходит некто из дома начальника синагоги и говорить ему: дочь твоя умерла; не утруждай Учителя».

Человеческая немощь во всем знает предел. Знает предел и в вере: если умерла, то — значить уже поздно, значит, не поможете и Сила Божественная.

"Не бойся, — обращается Господь к смущенному и подавленному скорбью отцу, — только веруй, и спасена будет».

И опять вера осуществляет надежду… В тесном кругу самых близких Своих учеников и отца и матери умершей, Господь возвращает ей жизнь и повелевает присутствующим не сказывать никому о происшедшем воскрешении… Тайна веры не может быть поведана «внешним»… Те, кто не верят, и не поверят и в то, что сделала вера…

Вот, братие, примеры веры, которые дает нам нынешнее евангельское чтение, примеры, в которых, как видим мы, невозможное чрез веру становится возможным, неосуществимое осуществляется в действительной жизни. Но, скажут нам, все это было во времена евангельские, а теперь, в наши дни, мы не знаем и не видим подобных явлений …

Неверие всегда будет искать выхода без веры и помимо веры… Самовнушение… Гипноз… просто преувеличенный и искаженный, сам по себе незначительный факт, но только не Божия сила и не Божия премудрость.

Но возьмем наши времена… В католической семье больна мать… Ее дни сочтены… Врач отказывается от всяких попыток… «Теперь вся надежда только на Бога». Прибегают к последнему средству: посылают телеграмму о. Иоанну Кронштадтскому. На огненных крыльях веры летит молитва всероссийского пастыря-молитвенника к Престолу Того, Кто господствует над жизнью и смертью. И невозможное совершается: больная встает с одра болезни… Да разве у многих из нас в жизни не было случаев, когда прерывалась «естественная связь явлений», когда горчичное зерно веры творило чудо?…

Итак, пусть остановится пред тайной веры человеческий ум, посягающий заключить в своих пределах бытие со всеми его невыразимыми тайнами.

Есть предел, за которым знание должно признать, что есть область, в которой бессильны его законы, должно смириться и уступить живой и действенной вере …

А тайна этой веры откроется только тому, кто «сверх надежды поверит с надеждой», и в этом подвиге веры своей получит внутреннее удостоверение непреложности своего упования.

Неделя 25-я по Пятидесятнице: Сердце милующее (Лк. 10:25-37).

Сколько раз, братие, слышали вы с амвона церковного, призыв о помощи страждущему ближнему. Сколько раз человеческий голос призывал помочь человеку.

А ныне, в предлагаемом нам Евангельском чтении, Сам Господь Иисус Христос обращается к нам с этим призывом, зовет нас на подвиг милосердия, требует от нас милующего сердца.

Однажды, повествует Евангелист, «один законник встал и, искушая Его (Господа), сказал: Учитель, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?»

Ясно, что не желание узнать путь, ведущий в жизнь вечную, а лукавое намерение уловить Господа в Его словах, руководило им, одним из многих законников иудейских. И Господь, зревший сокровенное сердец человеческих, отсылает законника к закону и вынуждает его самого свидетельствовать о том, что две основные Заповеди Закона Божия — Заповеди о любви к Богу и ближнему.

Законник смущен… Улавливая Учителя, он сам оказался в положении неудачного вопросителя. Желая выйти из этого неприятного положения, он опять обращается к Господу с вопросом : «кто ближний мой ?»

И Господь в ответ на эти его слова говорит ему всем нам хорошо известную притчу о милосердном самарянине.

В этой притче представлены в лице священника и левита — праведность иудейская, а в лице самарянина то, что недостает этой праведности. По разному отнеслись к лежащему при дороге израненному страдальцу иудей и самарянин. Иудейский мир дней Христа Спасителя был во власти величайшего соблазна — соблазна внешнего обрядового закона, который часто заменял ему то, что больше Закона — правду и милость.

Под одеждою внешнего благочестия черствое и холодное сердце часто билось в иудейской груди.

И эти иудейские холодность и черствость сердечные и выявляет Господь в образе священника и левита, которые, проходя, увидели «впавшего в разбойники», посмотрели, и «прошли мимо».

Не то видим мы у милосердного самарянина.

Он не задается вопросом: «кто есть ближний мой ?»

Он увидел страждущего ближнего, «сжалился» над ним и явил ему необходимую помощь. Он возлил на его раны елей и вино, посадил на своего осла, привез в гостиницу и, уезжая, позаботился о нем, дав гостиннику две серебряные монеты и до конца исполнив долг любящего сердца. Этого милующего сердца, этой сердечной теплоты милосердного самарянина не доставало очень и очень многим из сынов Израильских.

И именно это было одним из препятствий, не допустивших огню Божественной любви, принесенной Сыном Божиим, загореться в иудейских сердцах.

Посему Господь, нарисовав пред законником образ живого милосердия и деятельного сострадания, обращается к нему, и в лице его ко всему Израилю: «иди, и ты поступай также…»

Но не только для иудейского народа, братие, но и для всех последующих веков необходим пример милосердного самарянина. Он образ истинного человеколюбца, не знающего «ближних и дальних». Его сердце — отзывчивое и любящее — поистине достойно названия «милующего сердца».

И вот это-то «милующее сердце», братие, должны все мы в непрестанной горячей молитве испрашивать у Бога. Не путь священника и левита, а милосердный путь милосердного самарянина должен быть нашим путем.

Этот путь деятельной христианской любви, сияющей делами милосердия и сострадания, приведет нас к Тому, Кто есть Путь и Истина и Жизнь, и союз с Которым возможен только в любви и чрез любовь. Этот путь соединит нас с ближним и даст нам возможность «едиными усты и единым сердцем», славить великое имя общего Небесного Отца.

И, наконец, только он один, путь милующего христианского сердца, приведет к вратам вечного Христова царства, уготованного возлюбившим и возлюбленным, благословенным сынам Божией Правды и Божией любви.

Неделя 26-я по Пятидесятнице: Братство в Боге (Лк. 12:16-21).

Мир всегда стремился к обогащению.

Идеал сытой, довольной и спокойной жизни всегда был идеалом подавляющего большинства… Потрудиться и отдохнуть… Вкусить от плодов своих долголетних забот и попечений… Почить на лаврах, собственными руками созданного личного благополучия… Вот к чему стремилось, чего искало, по чем болело душой, по преимуществу, бедное и несчастное человечество…

Жизнь тяжела… Давит и сгибает плечи ее часто невыносимое бремя. Как должны мы дорожить тем, что с таким трудом приобретено нами. Как счастлив и как крепко должен держаться за земное благополучие тот, кто сумел его приобрести.

Так судит мир… Но иначе рассудило Евангелие…

В том Евангельском чтении, которое ныне предлагает нам Святая Церковь, дается нам Господня притча о богаче, стяжавшем себе многое состояние. Достигнут идеал земного благополучия… «Что мне делать, — в самодовольном недоумении вопрошает богач, — некуда мне собрать плодов моих».

И приходит к решению: «сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое…» И дальше — сокровенное сердца: «и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы : покойся, ешь, пей, веселись…» Так говорил человеческий практический разум.

Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут (по славянски лучше — «истяжут») у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Открылось одно забытое обстоятельство: на земле последнее слово принадлежит смерти. «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь» (слова многострадального Иова). Как карточный домик рушится все, что создал для себя человек, в пепел и прах обращаются и богатство, и счастье, и земная радость, и благополучие…

«Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет», — заключает притчу Христос Спаситель.

Богатство в Боге… Вот для христианина путь, на котором сохранит он в вечности то, что теряется и гибнет во временной жизни.

Само по себе богатство — ничто. Но в каком-то смысле оно — талант… Талант, который, может быть или приумножен, или зарыт в землю. Или приобретен для вечности, чрез расточение в этой временной жизни, или, наоборот, утрачен в эгоистическом его сохранении…

Братие, надо спешить делать добро. Человеческая жизнь слишком коротка, дни ее текут и исчезают, как «дождевые капли» (из канона на исход души).

Каждый день заботимся мы и об одежде, и о пище, и о прочих нуждах житейских. Но заботимся ли о том, чтобы «богатеть в Бога»?

Церковная история знает многих истинных человеколюбцев. Как раз память одного из них — праведного Филарета Милостивого — совершает Она ныне. Эти люди не совещались «с плотью и кровью», они не останавливались пред теми затруднениями, которые ставил практический разум. Они шли туда, куда звало их христиански любящее сердце, и помогали, не оглядываясь назад, не боясь за будущее, не трепеща при мысли о возможности «черного дня». Этот «черный день» не страшен для христианина. Тому, кто любит, легче самому страдать, чем равнодушно взирать на страдания ближнего. Наше церковное богослужение сохранило нам замечательное проникновение в тайну любящего сердца.

Эти слова находим мы в чине погребения священнического.

Здесь не только закон возмездия, не только небесный расчет за совершенное на земле доброе дело. Здесь нечто большее — здесь тайна любви, являемой в деяниях любящего христианского сердца, в сострадании во имя Христово…

Взыщем же, братие, этой любви и этого сострадания. Взыщем богатства в Боге, обогащения во Христе. Будем помнить, что каждая копейка, каждый грош, растраченный нами во имя Христово, обогащают нас в Боге, умножают наш духовный капитал к моменту нашего оскудения и переселения в вечные кровы. Об этом Сам Господь свидетельствуем нам в Своих непреложных глаголах:

Неделя 27-я по Пятидесятнице: (Лк. 13:10-17).

В предлагаемом ныне нашему благоговейному вниманию Евангельском чтении, повествует нам Святой Евангелист о чудесном исцелении скорченной женщины, страдавшей своим тяжким недугом в продолжение восемнадцати лет. Это исцеление было совершено в субботу. А как известно, ветхозаветный закон Моисеев запрещал всякую работу в течение субботнего дня. И как всегда и везде в земной жизни Христа Спасителя, враждебно настроенные к Нему книжники и учители иудейские не замедлили укорить Господа, обвиняя Его в нарушении священного покоя субботнего.

«Есть шесть дней, в которые должно делать, — обратился ожесточенный в ослеплении своем начальник синагоги к народу, — в те и приходите исцеляться, а не в день субботний».

«Лицемер! — ответствовал ему Сын Человеческий, — не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу, и не ведет ли поить? Сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний ?…»

Совершеннейший закон Евангельской любви не знает пределов… Где горе, где скорбь, болезнь и отчаянье — там и любовь со своей спасающей десницей. «Широка заповедь Твоя зело»… Как поистине выразительны эти вдохновенные слова Псалмопевца.

Смысл Евангельского чуда не в том, чтобы удивить, чтобы совершить нечто необыкновенное. Чудо прежде всего — тайна любви… Тайна Божественной любви к скорбящему и страждущему человеку, выходящая из сокровенных надежды и веры.

«Вот Отрок Мой, Которого Я избрал; Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя… Трости надломленной не преломит и льна курящегося не угасит…» — пророчествует о грядущем Избавителе ветхозаветный Евангелист — пророк Исаия… (Ис. 42 гл.). И дальше в 53 главе: «… Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни» (ст. 4).

И с начала до конца Христово Евангелие — живое свидетельство о «взятых немощах и понесенных болезнях».

Самое имя, воспринятое Господом в земном служении Его, Иисус, значит Исцелитель.

Первая проповедь в Назаретской синагоге:

Божественное:

Трогательный плач по Иерусалиму:

Все это свидетельствуем о том, что спасение явилось на земле, что в шире распростерлись над миром Отчие Объятия…

И как некогда грозно обращались ревнители Божественной правды, — апостолы Павел и Варнава, — к жестоковыйному народу Израильскому:

Так и ныне грозно звучит это апостольское обличение нам, с младенчества христианам, тем, не только которым, но и чрез которых, должно было бы быть возвещено всему миру Слово Божие.

Остановись же, христианин!… Остановись среди обычных житейских попечений… Представь себя на минуту пред огненными очами живого Бога… — Бога правды и любви… И ты увидишь, как поблекнет и потускнеет тогда все то, чему в жизни ты служишь, и как отчетливо встанет то, что ты отвергаешь и позабыл.

«Познай самого себя», — давал мудрый совет еще один из мыслителей древности.

И как много пользы принесла бы нам, братие, постоянная проверка нашей совести, мерилом для которой поставили бы мы непреложный глагол Евангельский. Тогда по новому зазвучали бы нам вечные заветы свыше принесенного Мира. Тогда поистине откровением было бы для нас все то, что привыкли мы слушать так холодно и безразлично.

И тогда, подобно ныне вспоминаемой нами скорченной женщине, смогли бы мы встать с долголетнего одра нашей духовной немощи для того, чтобы прославить Бога и послужить Ему очищенным и возлюбившим сердцем своим.

Неделя 32-я по Пятидесятнице: О Закхее (Лк. 19:1-10).

Какая трогательная история передается нам в нынешний воскресный день святым евангелистом Лукою, в том очередном Евангелии, которое является как бы некоторым предисловием к грядущим подготовительным неделям, к Великому Посту.

Господь, в последнем Своем путешествии из Галилеи в Иерусалим, подходит к городу Иерихону. То был едва ли не самый большой торговый город Иудеи (после Иерусалима) — центр главной тогдашней торговли этой страны бальзамическим маслом, и в то же время город многих древних священных воспоминаний. И вот народ еврейский слышит там, что Великий Пророк и чудотворец Галилейский направляется в их город, сопровождаемый множеством Своих учеников и апостолов, и других, пошедших за Ним в этот путь, последователей Его. Естественно, что из Иерихона хлынули навстречу Ему целые толпы столь склонных к религиозным порывам жителей древнего Востока, всего за два года до того слышавших свидетельство об Иисусе у берега недалекого Иордана от Иоанна, Предтечи Его. И с этой-то толпой пошел, а вернее, побежал и вспоминаемый нами ныне Закхей. Двусмысленно и противоречиво было общественное положения его.

С одной стороны — это было почетное в городе лицо, богатейший в нем откупщик — начальник мытарей, пред которым внешне преклонялись тысячи угодливых к таким богачам соотечественников, за которым ухаживали городские власти и которого ценили и поддерживали главные владыки края — сильные и гордые римляне. Но с другой — того же Закхея страшною ненавистью ненавидели и глубоко презирали те же сограждане, почитая его отщепенцем и изменником по отношении к своему народу и «мужем грешным»,/p48p/p повинным еще и в личном корыстолюбии, в злостной наживе за счет своих же соотечественников и единоверцев.

Но Закхей слышит, что Божественный, грядущий к городу Гость совсем не так относится ко всем грешникам и подобным ему мытарям. Ему говорят, что призывы любви от Бога Посланного Пророка не меньшие, а еще больше, чем к тогдашним праведникам и, гордившимся исполнением закоbr /на и преданий старцев книжникам и фарисе(Спасителя)br //emям, направлены именно к ним, таким же мытарям и грешникам, как и он, и их-то, div class= первыми отозвавшимися на Христовы призывы покаяния, первыми же Господь и принимает в царство Свое. Наверно сказали ему, что в числе избранных Иисусом 12-ти апостолов не последнее место занимает, может быть и лично Закхею известный, Левий - Матфей, мытарь.

И загорелось сердце Закхея, до сptr4-10em class=images/stories/decor/vn001.pngамого этого одиннадцатого часа глубоко заблудившее и почти ослепшее в удалении от Бога. Неудержимым порывом повлекло его к Небесному Пастырю, по городам и весям еврейским искавшему заблудших Своих овец. И вот, избалованный дотоле услугами многочисленных слуг и рабов, почтенный «начальник мытарей», по всему нужно судить человек уже пожилой, всем возможным устремлением бросается встречать показавшегося вдали Божественного Учителя, стараясь обогнать других, всячески добиваясь получше увидеть Его. Но увы! никто здесь не считался ни с богатством, ни с влиятельным положением. Здесь каждый старался поближе быть к небывалому Чудотворцу, многие рвались коснуться, если не Самого Его, то, по крайней мере, воскрилия риз Его, ибо и от них «исцелялись все». Непроницаемо-плотной стеной толпился народ вокруг Него, так что и при высоком росте Спасителя трудно было видеть Его, а Закхей, к тому же, ростом-то нарочито был мал.

Однако, слишком уж велико было у Закхея желание лицезреть Того, Кто скоро даст спасение и ему, и он нашелся: как мальчик или последний простолюдин, бежит он к ближайшему дереву, куда лежал путь Иисуса, взбирается повыше на смоковницу — и, о радость: видит Его, собственными глазами созерцает всю полноту любви, и чистоты, и величия, и бесконечной доброты, которые лились из очей Всемилостивого Спаса — «Друга мытарем и грешником».

Но вот радость его до конца преисполняет сердце. Ибо на его беззаветный сердечный порыв от святейшего Гостя ему оказывается милость и честь, о которой, конечно, не мог он мечтать. «Закхей, сойди скорее, — слышит он голос Христа, — ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме».

Но люди — всегда люди: даже Божественного Учителя не побоялись они критиковать здесь, когда не по их желаниям и взглядам Он поступил, зайдя к Закхею: слишком уж нелюбим он был за свою службу римскому игу, да еще сам тяжел был корыстолюбием своим. А ведь открытая всевидящим очам Сердцеведца перемена в душе этого недавнего лихоимца — неведома была никому. И вот, поднялся великий ропот в теснившейся и в доме и у дома многолюдной толпе.

— Как же, зачем и почему зашел Он ко грешному человеку? с горьким осуждением говорили «они все», перенося свои укоры с заведомо многогрешного Закхея и на Самого бесконечно благого Гостя его…

Все это заметил и слышал Закхей, и поспешил пристыдить своих порицателей, поспешил выявить пред всеми, что не ошибся в нем Господь, оказав ему такую великую честь. «Господи, половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, возвращу вчетверо», — твердым решением сказал он Спасителю, сразу же, по голосу совести своей сотворив, в ответ на милость Господа, «плоды достойные покаяния»…

И вот, если велика бывает на небе, по свидетельству Спасителя, радость об обращении грешника у ангелов, то какова же была радость Самого Царя ангелов об обращении обретенного Им Закхея?! И эта радость ощутительно для нас звучит в дальнейших словах Его, приводимых евангелистом: «ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама». И затем добавил, что и пришел Он Сам на землю — чтобы «взыскать и спасти погибшее».

Вот, братие! Сколько спасительных для нас уроков, сколько лучей Божественной истины почерпаем мы для себя из этого Евангельского чтения. — Вот вам — жертва уверовавшего сердца закону милости и Христовой любви. Вот истинное, спасающее покаяние, стирающее из сердца эгоизм и жизнь лишь для себя, не гроши и крохи, а половину достояния своего отдающее человеческой нужде, вчетверо вознаграждающее соделанные обиды, чтобы загладить во Христе и самые следы тяжких грехов. Вот живая, настоящая, признательность и благодарность твари своему Творцу и облагодетельствованного — своему Благодетелю. Не так, как мы с вами; как должное, принимаем и от Бога и от людей всякое внимание, всякую помощь, всякую услугу и добро, с черствым сердцем сейчас же отворачиваясь от того, кто нам помог, а чаще — даже просто не замечая этого добра, и в особенности в отношении к Тому, от Кого исходит «всякое даяние благо и всякий дар», и дар самый «совершенный», самый нужный и ценный.

Да даст же Господь и нам сердце Закхея — сердце чуткое и благородное в должной признательности и памятливой любви, а вместе с ним и истинное покаяние, и достойные этого покаяния плоды.