|
Схиархимандрит Иоаким (Парр)
Схиархимандрит Иоаким (Парр), настоятель монастыря преподобной Марии Египетской в Нью-Йорке, на протяжении многих лет занимается миссионерской деятельностью, организует помощь бездомным. Летом 2011 года отец Иоаким посетил несколько монастырей в России и разговаривал с монахами и монахинями, мирянами, детьми. Он говорил с ними о любви: бесконечной, бескорыстной любви Бога к человеку и любви ответной, которую ждет от нас Спаситель. Публикуемая ниже беседа отца Иоакима с сестрами Воскресенского Новодевичьего монастыря г. Санкт-Петербурга вошла в изданною в 2013 году книгу «Беседы на Русской земле».
М еня всегда поражало, насколько мало мы знаем о себе, о других и о Боге. И мы пытаемся жить в мире, который требует, чтобы мы знали все о себе, о ближнем и о Боге. И причина, по которой нам так сложно жить вместе, состоит в том, что мы не понимаем ни себя, ни других, ни Бога. В этой комнате вас сейчас примерно пятнадцать. Если бы я попросил каждого из вас написать на листе бумаге ваше определение того, что такое любовь, я бы получил, скорее всего, пятнадцать различных ответов. Как мы можем иметь пятнадцать различных определений того, что настолько важно для нашей жизни, и ожидать, что мы будем жить в гармонии друг с другом? Часть нашей брани – понять это и быть способными трудиться вместе для того, чтобы вместе расти во Христе.
Мы все сотворены для того, чтобы мы находились в общении с Богом. Это есть цель нашего существования. Все, что растраивает это общение, должно быть устранено. Но, к сожалению, мы не знаем, как это сделать.
Как обычно, я расскажу сегодня кое-что о нашей монашеской общине. Но когда вы услышите мой рассказ, вы будете думать, что разговор идет о вас, потому что проблемы всегда одни и те же.
Те, кто составляют нашу общину, часто раздражаются друг на друга. Мы живем, окруженные пустословием, сплетнями и болтовней. Мы ревнивы и завистливы по отношению друг к другу. Мы тщеславны. Мы легко раздражаемся. Это – моя монашеская община. Я не говорил сейчас о вас, хотя мне кажется, что и вы попадаете под это описание.
Я встаю утром, понимаю, что я должен заняться какими-то делами за пределами монастыря, выхожу из кельи и говорю одному из монахов:«Пошли со мной». А когда я возвращаюсь, человек шесть уже сплетничают друг с другом: «Почему он выбрал именно его?»
Мы слишком замкнуты в себе. И когда мы приближаемся слишком близко к чему-то, к чему мы не должны были приближаться, это разрушает нашу способность адекватно воспринимать происходящее. Если, например, что-то попало вам в глаз и, подойдя к зеркалу, вы пытаетесь разглядеть, что там, – для того, чтобы увидеть, что произошло с вашим глазом, вы должны стоять от зеркала на правильном расстоянии. Если вы отойдете слишком далеко, вы не сможете ничего увидеть. Если же вы приблизитесь чересчур близко, то вы также не сможете ничего разглядеть.
Господь говорит нам, что Он создал нас для Себя. Это означает, что Он не создал нас для самих себя, а мы думаем, что жизнь заключается именно в этом.
Давайте начнем наш разговор с чего-то сложного. Давайте начнем с темы о молитве. Апостол Павел говорит нам, что мы должны молиться непрестанно. Но каким образом это возможно? Может быть, это означает стоять весь день на одном месте, постоянно повторяя Иисусову молитву? Или читать, не останавливаясь, Псалтирь? Или весь день возносить Богу прошения о еде, об уборке, о сне, об умывании и т. д.?
Святые Отцы говорят нам, что молитва – это сознательное памятование присутствия Божия. Для того чтобы я мог слышать вас, я должен важность ваших слов поставить выше своих собственных. Я должен перестать слушать самого себя и начать слушать вас. В противном случае, если я слушаю вас, одновременно с этим слушая самого себя, я искажаю то, что вы говорите.
Мы восхищаемся творением, мы влюблены в тварное, и мы желаем его больше, чем того, Кто создал все. Как нам уйти от этого? Единственный способ, чтобы что-то изменить, это просить у Бога милосердия. Если ваша монашеская община хотя бы в чем-то похожа на нашу, то вы думаете сейчас то же самое, что думают и мои монахи, когда я разговариваю с ними на эту тему:«О, наконец-то он говорит об отце таком-то или таком-то, надеюсь, что он слушает!» Думающий так адресует эти слова к другому потому, что не может видеть со стороны самого себя. И поэтому я открываю вам секрет: я не говорю ни о том отце, ни об этом, но я говорю о самом себе, потому что все это живет во мне. После одной воскресной проповеди ко мне подошла женщина и сказала:
— Батюшка, ну и слово вы сегодня сказали! Такое впечатление, как будто вы мои дневники читали!
Нельзя одновременно любить диавола и Бога. Сегодня мы разговаривали с матушкой игуменией и коснулись следующего вопроса. В восемнадцатом веке был на Афоне один старец. Ему было сказано, что ему нужно побольше следить за своим языком. Однажды во сне ему было откровение, и Господь сказал ему: «Положи на язык маленький деревянный крестик и ничего не говори, потому что если ты захочешь что-то сказать, тебе придется вынуть изо рта крест, и тем ты скажешь, что тебе не нужна моя защита». Так что старец стал ходить с крестом во рту, никому ничего не говоря. Пару дней спустя он сказал своему духовнику:
— Этот крестик мне расцарапал весь рот! Я ничего не говорил, но из-за того, что я очень хотел высказаться, мой язык продолжал двигаться, и крест постоянно царапал мне небо.
— А как же он кушал?
– Нам не нужно есть, посмотрите сами на себя! Потом его духовный отец сказал этому старцу:«Представь, сколько бы людей ты ранил своим языком, если бы мог говорить свободно! Но благодаря крестику ты ранил только самого себя».
Скольких мы ранили своим языком? Не существует причины, по которой члены вашей монашеской общины не должны любить друг друга, за исключением одной: если вы слушаете лукавого вместо Бога.
Священное Писание нам говорит: знамение присутствия Святого Духа – единство, радость, мир, братство, сострадание, доброта. А знак присутствия лукавого – разделение, злоба, осуждение, ревность, зависть.
Тому же самому монаху, о котором я говорил выше, однажды сказали, что жизненный путь, который проходит каждый человек, он никогда не проходит один. Либо он идет по нему с Богом, либо он идет с диаволом. С кем идете вы? Чью руку вы держите? Может быть, для вас эти слова звучат несколько театрально. Но то, о чем мы говорим, – реальность.
Как вы думаете, что доставляет радость Богу? Если один, и второй, и третий – ужасные люди, разве мне по этой причине больше нет необходимости любить? Вы уже слышали от меня о прп. Исидоре Тавеннисийской. Когда я рассказал о ней нашим монахиням в Америке, одна из них сказала:
– Ну, надеюсь, вы не ожидаете, что мы будем вести себя так же, как она?
Я ответил:
– Не беспокойтесь, вы мне пока не дали ни одного повода думать, что вы бы могли это сделать.
Если кто-то нам что-то говорит неприятное, смотрит на нас косо, забирает то, что мы хотели бы получить сами, начинает нами командовать, подсиживает нас перед настоятельницей – все это запускает тот механизм, о котором я говорю. И это не от Бога. Это – наша гордость, которая от диавола. От Бога – смирение.
Если вам неизвестно, что вы смердите, вы не пойдете умываться. Но если ктото рядом с нами воскликнет:«Ой, как от тебя пахнет!» – вы оскорбитесь и тут же побежите мыться. Так что если вам неизвестно, почему вы грешите, вы никогда не остановитесь.
Почему у нас нет обилия любви? Сегодня я был в церкви и очень расстроился. Я сидел в стасидии недалеко от матушки-игумении, и сквозь промежуток между колоннами, который там находится, можно видеть, что происходит в церкви. И когда начали петь величание, я решил посмотреть, как священники стоят посередине церкви. И вот мы стоим, поем величание подвижникам Святой Афонской Горы – свидетелям присутствия Бога среди людей, – и я вижу, как две монахини болтают друг с другом. Я подумал:«Помоги им Бог, они не понимают, что они делают!» Сегодня утром я зашел в алтарь. И вот я в алтаре – вот престол, вот аналой, – и один из священников заходит, поворачивается спиной к престолу, ложится на аналой и начинает болтать с другим клириком. Я не осуждаю их. Но понимаете ли, если мы – те, кто постоянно находятся в церкви, – так легкомысленно относимся к молитве, настолько не ведаем о том, что среди нас присутствует Бог, – разве не естественно ли то, как мы относимся друг к другу?
Я хочу помочь вам, я не пытаюсь принизить вас. Когда человек приходит к врачу и врач говорит:«Дорогой, у тебя высокий сахар в крови, у тебя слишком большой вес и избыток холестерина», – вы же не говорите:«Да как вы смеете так со мной говорить! Посмотри на себя!» Вы говорите:«Помогите мне! Что мне сделать, чтобы мне стало лучше?» Я – врач, который болен теми же болезнями, что и вы сами. Но Бог дает мне врачество, которым я могу помочь вам начать выздоравливать.
Никогда не ожидай, что твоя сестра будет просить твоего прощения. Бегите к ней первой и просите прощения первой, даже если вы не виновны. Просите прощения. «О, нет, у нее я ничего просить не буду! Она должна передо мной извиняться! Вы не представляете, как она со мной обошлась! Да и вы сами же знаете, она такая ленивая, а я беспрестанно делаю то, что должна делать она». Не сумасшедшие ли мы после таких рассуждений? А знаете, почему мы так говорим? Потому что нет никого, кто был бы для меня важен больше, чем я сам. И целый день я отслеживаю те вещи, которые мне не нравятся, которые причиняют мне боль, и те моменты, когда на меня не обратили внимание.
Я помню, однажды я посещал своего духовника, когда неожиданно к нему приехал один священник. В то время я работал в епархиальной администрации, и этот священник приехал переговорить со мной по какому-то вопросу. Знаете, когда у вас есть власть, вы иногда забываете, что власть вам дана для того, чтобы использовать ее на благо окружающих. Тогда человек начинает возмущаться:«Ну, что такое, все постоянно от меня чего-то хотят!» Они бы не хотели от тебя ничего, если бы у тебя ничего не было. В этот момент им нужен не ты, а то, что ты им можешь дать. Итак, я постарался помочь этому священнику, не очень при этом стараясь, просто делал ровно столько, сколько необходимо, чтобы не выглядеть невежливым. Но мой духовник знал меня слишком хорошо, и потому он вдруг с улыбкой стал тыкать меня пальцем в бок, приговаривая: «Вот уж Господь, глядя на тебя, порадовался!» Эти слова сразили меня наповал. Господь послал ко мне моего брата, давая мне этим шанс проявить к нему любовь, но этот брат был для меня лишь источником раздражения. Это потому, что я люблю себя!
«Сколько мне нужно трудиться ради моей сестры?» Ты должна отдать ради нее свою жизнь. Если она попросит твой плащ, отдай. Если она просит пройти с ней одно поприще, пройди с ней два (Мф. 5:41). Если она ударит тебя по щеке, подставь другую (Мф. 5:39). Слышим ли мы, когда Бог говорит нам это? Нет, мы не слышим.
Читайте Писание! Мы сами себе служим осуждением перед Богом, не делая то, что, как мы знаем, мы должны. И то, что мы должны делать, – это отдать свою жизнь за ближнего. Так сколько нужно тебе трудиться ради твоей сестры? До смерти. Вы можете представить, чтобы Бог сказал:«Все, достаточно. Сколько можно его прощать?!» Он говорит сколько: до седмижды семидесяти раз (Мф. 18:22), т.е. без конца. И это не то, что происходит среди нас. И поэтому мы имеем то, что имеем.
Вы не любите друг друга. Вы не поддерживаете друг друга. Вы ревнивы друг к другу. Вы завидуете друг другу. Мы не можем оставаться такими. Когда кто-то к тебе приходит с просьбой, отдай все и возрадуйся. Помните, что Бог дает тебе все свободно, так как же мы можем поступать иначе?
«Неужели я должна и ее работу за нее делать?» Конечно, потому что Бог дал тебе больше, Он дал тебе жизнь. Слышите ли вы меня или просто ждете, когда я замолчу, размышляя в себе: «Это не мне надо меняться, это ей надо меняться»? Даже если бы каждый в этом зале относился бы к вам плохо, ненавидел, оскорблял и забирал бы у вас все – отдайте все, радуйтесь и веселитесь, ибо мзда ваша многа на небесех! (Мф. 5:12).
Господь говорит: они гнали Меня прежде, чем стали гнать вас. Почему мы не понимаем этого?
Вы хотите молиться? Вы не можете молиться не любя. Вы хотите сердечного мира? Дух Святой не придет в ваше сердце, если оно не чисто. Помните, что говорится в заповедях блаженств?«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Вычистите свое сердце! Все, что вам необходимо для спасения, находится прямо в этом зале, среди ваших сестер. Бог дал вам друг друга для того, чтобы вы могли избавиться от того мусора, который вы носите внутри, убить страсти, вырвать с корнем любовь к себе. Он дал вам друг друга, чтобы у вас был шанс любить Его, любя друг друга. Но вы же знаете, что мы обычно говорим?«Нет, я знаю более хороший путь». Нашим проблемам нет магических решений – только смерть, только крест, только самопожертвование.
Мы сегодня беседовали с матушкой игуменией о том кресте, который Господь дал нам. Он использует нас, падших грешников с переломанной душой, для того, чтобы вести домой Его детей. Это – великая привилегия, великая благодать, но также и великий крест и большая сердечная боль. Осознание того, что что бы ты ни делал, ты никогда не сделаешь это правильно или в достаточной мере, что это делание никогда не закончится, – это осознание смиряет до земли. Но мы должны продолжать бороться, продолжать молиться о вас, любить вас.
Матушка спросила меня, как я подготавливаю братию к монашескому постригу – встречаюсь ли я с ними, принимаю ли во внимание то, что они мне говорят. Я ответил: я всегда спрашиваю мнение братии, должен ли тот или иной человек быть принят в наше число, готов ли он к тому, чтобы вступить в новый период своей жизни в монастыре, или, может быть, мы должны его отпустить? Я спрашиваю их мнение, но решение принимаю я, не они. Причина тому заключается в том, что Бог поставил меня быть отцом этого монашеского братства, братство не может выступать в роли отца. Вместе с этим поставлением дается и особая благодать обращения с человеческой душой. Иногда братия говорят мне, что тот или иной человек должен быть пострижен, и я совершаю постриг. В других случаях братия говорят «нет», и я отвечаю: давайте подождем и посмотрим, а со временем я, может быть, постригу его, потому что я знаю его душу. А в каких-то случаях они говорят «нет», а я говорю «да». Но это не означает, что то, что они думают, не имеет значения.
Только Бог видит происходящее в полноте. После Бога – твой духовник. Все остальные знают только часть этой сложной мозаики духовной жизни. То, что они знают, может быть правильным, но это не представляет целостной картины. Мы должны доверять друг другу. Мы должны научиться делать это, несмотря на то что в прошлом они не оправдали нашего доверия. И вот тогда сердце начинает царствовать над рассудительностью.
Многие из тех вопросов, которые вы мне сегодня прислали в записках, были вопросы от головы, не от сердца. Матушка видела наше подворье в Нью-Йорке. Через дорогу от нас есть многоквартирный дом, где жили бедные люди. Когда мы приобрели здание для нашего подворья, в этом жилом доме начался пожар. И вдруг из-за угла с криком, похожим на крик обезумевшего животного, выбежала женщина и бросилась прямо в горящий дом. Пожарники пытались ее удержать от верной гибели, но она вырывалась, крича, что там, на последнем этаже, спит ее ребенок. С точки зрения рассудительности, рационального поведения, логики, такое поведение было сумасшествием. Но у женщины даже не возникало мысли о грозящей ей самой опасности, потому что в этот момент ею двигала не рассудительность, а ее сердце, которое кричало в ней: «Мой ребенок!» Получается, что и вы имеете подлинные взаимоотношения друг с другом, когда вы разделяете страдания друг друга. Это – единственный данный нам шанс: любить друг друга в Боге, каждого, без исключений, непрестанно. Если этого не будет, то мы не сможем молиться и в нашей жизни не будет Бога. Духовного роста, конечно, не будет тоже.
Господь говорит: если вы, принося свой дар к жертвеннику, хоть что-то имеете против своего ближнего, хоть что-нибудь, иди и примирись с ним (ср. Мф. 5:23-24). И я точно знаю, что в монашеских общинах есть люди, которые годами носят обиду друг против друга – и все равно подходят к причастию. Это вводит в наше общежитие ад. Если вы заигрываете с диаволом в сердце, вы вводите диавола в вашу монашескую общину. Уверен, что среди вас такого, конечно, не было, но, может быть, вы слышали рассказы о других монастырях: сестры собираются утром вместе, и одна из них приходит похожая на Фредди Крюгера, – в отвратительном настроении. Вы ей говорите: «Доброе утро, сестра! Что случилось?» А она кричит в ответ:«Что значит, что случилось?! Ничего не случилось! Отстань!» И посреди общего мира вдруг воцаряется этот монстр. В этом монастыре такое никогда не случается…
Почему мы привносим в мир ад, если мы уже в аду? Почему не попросить свою сестру: «Выведи меня из этого ада»? И если твоя сестра входит в помощение в таком настроении, неся внутри себя адское пламя, разве можно пытаться погасить огонь огнем? Зачем вступать в конфликт? Почему не погасить этот огонь водой любви? Может быть, потому что у тебя просто не было этой любви? Вы все страдаете. И страдаете вы от того, что вы делаете с собой сами. Вас ничто не обязывает поступать именно так. Любите друг друга, просите прощения друг у друга.
Я вам расскажу одну забавную историю об одной нашей монахине. Хотя нет – не забавную, а в чем-то грустную. Ввиду ряда обстоятельств, о которых знает только Бог, эта монахиня пришла в состояние, близкое к истерике. Что бы ни было причиной такого поведения, оно того не стоило. Она была в таком состоянии, когда она видела и слышала только то, что делала она, причем, конечно, только со своей перспективы. Между ней и еще одной монахиней произошел конфликт. Все, что она затем рассказала мне об этом конфликте, было исключительно ее личным, однобоким пониманием проблемы. Конечно, о другой сестре она отзывалась как о бесчувственной, заблуждаюшейся женщине, а о себе – как о невинной жертве. Итак, я послушал ее, послушал другую сестру, послушал тех, кто были свидетелями конфликта, и тогда сказал ей то, что, безусловно, ей было нелегко проглотить. Я сказал:«Разве ты не видишь, что ты спровоцировала такое развитие ситуации? Я не утверждаю, что только ты виновата, но ты создала такие условия, при которых твои немощи разожгли ее немощи. Вы обе виноваты, но разве ты не видишь, что ты послужила причиной смущения другого слабого человека, и в результате разгорелся пожар». Она выслушала, долго-долго сидела молча и наконец сказала:«Да». – «Слава Богу! – воскликнул я. – Тогда давай забудем об этом». Но когда другая сестра пришла просить прощения, она просто стояла и не отвечала ничего. Я спросил:«Что произошло?» – «Вы это называете “просить прощения”?» – спросила она. Я сказал:«Но ведь она пришла и сказала “прости меня”». И тогда она сказала:«Да за всю ту боль, что она мне причинила, она должна была мне ноги целовать!»
Может быть, вы скажете, что это ненормальное поведение. Но мы все поступали подобным образом, даже если не произносили такие же слова. Однако когда нам рассказывают подобные истории о ком-то другом, мы говорим:«Как он может быть настолько слеп?! Как она может быть такой гордой?!» Почему бы не задать эти вопросы самим себе: как мы можем быть настолько слепы? Как мы можем быть настолько горды? А все, что нам нужно сделать, это попросить Бога простить нас, попросить друг у друга прощения и помощи – и все! Но преградой на пути к этому стоит наша гордость, этот монстр, который шепчет нам:«Она первой должна просить прощения! А если вдруг я попрошу ее прощения, а она моего не попросит, – о, тогда я ей даю власть над собой!» Но власть над вами имеет только Бог. Он говорит: прощайте друг друга, любите друга, а все остальное не имеет значения. Все эти здания ничего не значат! Когда мои братья начинают переживать по поводу денег, состояния зданий, стройки и прочего, я говорю им: нам не нужны деньги. Бог никогда не оставлял нас без ничего. Нам не нужны здания. Мы нужны друг другу. Нам нужен Бог. И Бог не приходит к нам посредством денег или зданий. Он приходит посредством нашей любви.
В нашем монастыре мы никогда за службой не собираем пожертвования. Даже в приходе, который существует при монастыре, я никогда ни у кого не прошу денег. Люди говорят:«Почему бы вам не объявить сбор денег на то или это?» Я отвечаю:«Вы можете просто опустить деньги в кружку». Мне говорят:«Нет, так не пойдет». – «Но почему?» – удивляюсь я. Эта жертва нужна не мне, она нужна Богу. Это Он говорит с твоим сердцем, мне не нужно помогать Ему в этом. Люди спрашивают:«Что необходимо монастырю?» Я отвечаю: «Спасение!» – «Но какие вещи вам нужны?» – «Никакие. Мы многого хотим, но нужен нам только Бог». Но при этом недостатка в людях, которых посылает Бог нам в помощь, нет. Если бы все годы моей монашеской жизни я занимался тем, что просил людей, я бы не имел то, чем обладаю сейчас. У меня было бы много вещей, но у меня бы не было мира. Но Бог даровал мне мир. Это не купишь.
Самая благоприятная ситуация для церковной жизни вообще и монашеской в частности – материальная бедность, гонение от внешних, потому что эти вещи сплачивают нас. Когда же Церковь живет комфортабельной жизнью, когда монашеская жизнь протекает в комфортабельных условиях, мы начинаем нападать друг на друга. Мы перестаем искать Бога, мы начинаем искать благотворителей. Это безумие. У нас есть Творец всего, и тем не менее мы просим кого-то еще о чем-то. Он даст нам все, чем бы Он хотел, чтобы мы обладали. Когда мы молимся, чудеса в Церкви происходят одно за другим, когда мы любим Бога, когда мы любим друг друга. Люди, видя это, готовы разбиться в лепешку, чтобы нам помочь. Забирайте еду, у нас и так ее слишком много! Перестаньте приносить нам все эти вещи, нам ничего не нужно! Но нам нужно, чтобы вы молились о нас; мы бы хотели, чтобы вы становились святы.
Существует только Бог. Все остальное нереально. Все остальное проходяще. Если этим вечером Бог призовет твою душу, что ты предложишь ему?«В мире я сделала то и это, я могу петь, шить, готовить. Я построила вот это и то. Я получила образование». И что?«Любила ли ты Меня? Любили ли вы друг друга?» Мы нужны друг другу.
Диавол нападает на православие и христианство вообще. Мир готов растоптать любой признак присутствия в нем Бога.
Вчера я имел возможность посмотреть ваш город – церковь, церковь, церковь, и кто хотя бы смотрит на них? Эту церковь, эту церковную общину, которая сидит сейчас передо мной, вас люди должны видеть. Но это церковь разобщена. Вам нужна Святая Евхаристия. Вам необходимо иметь непреодолимое влечение к Телу и Крови Христовым. Силы зла, мир, сильнее, чем любая из вас. И если вы этому не верите, посмотрите друг на друга. Вам нужно просить, вам нужно вымаливать возможность причащаться часто – не только лишь присутствовать на литургии, но молить Бога о том, чтобы в вас жило желание непрестанного причастия.
Некоторые люди говорили мне:«Но я должен быть готов причаститься!» Конечно! Разве не ради этого вы пришли в монастырь? Мы должны жить только ради одного. Зачем вы здесь, если не для того, чтобы приготовить себя к встрече с Господом?«Мне надо работать, мыть, стирать, шить». Разве вы сумасшедшие? Вы бы не задавались такими вопросами, если бы ваша душа желала Господа так, как лань стремится к потокам воды (Пс. 41:2). Представьте, какими бы вы были, если бы каждый день вы были бы исполнены Богом? Вам нужно это! Если вы причащаетесь раз в неделю или дважды в месяц, попробуйте работать и не есть дня три-четыре. У вас будут кружиться голова и подкашиваться ноги. Ваша душа изголодалась по Богу. Накормить ее в ваших руках.
? А если игумения запрещает, говоря, что мы недостойны причащаться каждый день?
— Конечно, делайте так, как она говорит. Но – молитесь, и молитесь о том, чтобы вы все стали евхаристической общиной. Помните, в Новом Завете – Христос уже распят, умер и воскрес, и Он идет по дороге в Эммаус и, подойдя к Луке и Клеопе, спрашивает их:«Что случилось в Иерусалиме?» Ему отвечают: «Неужели ты один из всех не знаешь?» И всю дорогу в селение Он говорил с ними о Евангельской истине. Они не понимали, потому что сердца их не были готовы. Но когда Он сел с ними и преломил с ними хлеб, дал им Евхаристию, глаза их были открыты, и они увидели, Кто перед ними (Лк. 24:13-35). Без Бога и Евхаристии ваши глаза не будут открыты, и вы никогда не увидите, кто вы. Об этом молитесь. Боритесь за то, чтобы очиститься и быть способными это делать. Избавьтесь от своего себялюбия. Старайтесь думать о ближних, а не о себе.
?Я люблю некоторых людей, а некоторых боюсь. Что с этим делать?
— Этот страх можно понять. Однако он происходит из того, что вы доверяете себе больше, чем Богу, который защитит вас. Вы вступаете во взаимоотношения с сестрой, исключая Бога из этих взаимоотношений. Если бы вы должны были сейчас выйти из дверей этого зала, а за его порогом стояла бы толпа вооруженных людей, требующих, чтобы вы под страхом получить пулю в лоб отреклись от Христа, а одна из ваших сестер вам сказала:«Я пойду с тобой», вы бы боялись меньше, чем если бы вы должны были идти в одиночестве. А если бы Сам Иисус Христос взял вас за руку в этот момент, то вы бы не имели страха вообще. Проблема в том, что мы отпускаем руку, которую протягивает нам Господь, и либо мы держимся за руку лукавого, либо не держимся ни за что вообще. Не позволяйте вашему сердцу смущаться. Если Бог за вас, кто против вас (ср. Рим. 8:31)?
?Что делать, если ты хотела бы попросить прощения, но знаешь, что человек может тебя отвергнуть? Или если подобный поступок с твоей стороны воспринимается не как нормальный для христианина и тем более для монашествующего, а как некий пиетизм и «рисование» перед окружающими своим благочестием? Случается даже, что как только на послушании вместо пустой болтовни кто-то из сестер начинает читать молитву вслух, сразу же начинается спор о том, какую молитву читать правильнее, как именно ее читать и т.д.
— Поэтому Священное Писание и говорит: «Се что добро, или что красно? Но еже жити братии вкупе» (Пс. 132:1). Единство невозможно без Бога. Один из наших монахов, обладающий несколько смешливой натурой, сказал, что над кухней нам надо повесить табличку. У вас в России такого нет, но в Америке, куда бы вы ни пошли, можно ее найти:«Здесь говорят по-английски (поиспански, по-русски и т. д.)». И вот когда мы обратили внимание, что на кухне братия иногда обмениваются колкостями, этот монах в шутку предложил повесить табличку с таким текстом:«Здесь рассказывают слухи и сплетни». Когда я ходил по вашему монастырю, мне показалось, что кое-где эту вывеску тоже можно было бы повесить. Это все следствие наших грехов. Нам не нужно каких-то дополнительных доказательств того, что диавол силен, а мы немощны и грешны. Посмотрите на себя и на своих сестер – везде вы найдете эти доказательства. Но что нам нужно видеть в своих общинах, так это то, что Бог сильнее, любовь сильнее.
Я помню, однажды я посещал своего духовника. Рядом было еще несколько человек, и мне случилось критически высказаться в адрес одного человека. И мой духовник сказал:«Не замечательно ли, что тебя и меня Бог сотворил совершенными?» Вот что в реальности мы утверждаем, когда осуждаем ближнего. В этот момент мы забываем о своей собственной испорченности.
Вы никогда не окажетесь в ситуации, когда сможете сказать:«Эта сестра неправа, она не примет моих извинений». Это говорит ваша гордость. Это не Бог, потому что Бог говорит: смирись, если нужно, путь пройдут по твоей голове. Вы здесь не ради того мнения, которое могут иметь о вас люди. Вы должны быть правы в глазах Божиих, не людей. Вы больше озабочены тем, что о вас подумают люди, чем тем, что о вас подумает Бог. Мы бездумны и пусты – и отсюда все наши проблемы. Мы всегда озабочены тем, что о нас подумают, что с нами сделают, что мы сами думаем о себе, но не тем, что о нас думает Бог, что мы можем ради Него сделать. Все наоборот.
Я помню, однажды я недобро высказался об одном человеке. И один из младшей братии нашего монастыря, даже не осознавая, что он делает, сказал: «Батюшка, можно с вами поговорить одну минуту?» Я прекратил разговор и вышел с ним в соседнюю комнату. И там этот брат сделал передо мной земной поклон и сказал:«Батюшка, и я попадал в похожие ситуации, но вина за них целиком лежит на мне. Простите меня, я думал только о себе и не молился за вас, своего духовника, и из-за этого ваша слабость забрала вас у меня». Он стал моим ангелом. У меня много ангелов. Все они, мои братья, ангелы – посланники Божии.
Так часто мы находим оправдания, объяснения и причины тому, почему мы не любим, почему мы горды и не смиренны. Но причина только одна: я люблю себя больше, чем других. Слышите? Если вы не слышите, вы не изменитесь.
Господь говорит: то, как люди поведут себя с вами, не имеет значения. Единственный ответ на все – это любовь. Вы не призваны забирать око за око и зуб за зуб. Господь говорит: подставь другу щеку и люби своего ближнего (Мф. 5:39). Когда мы размышляем о Священном Писании, эти страницы мы вырываем из своей памяти.
Я вам расскажу одну историю. Однажды, много лет назад, в одиннадцать часов вечера мне позвонил мой епархиальный архиерей. Он сказал:«Батюшка, надеюсь, я вас не разбудил?» Конечно, он меня разбудил. Далее он продолжил: «Мне позвонили из больницы. Мне нужно, чтобы вы срочно поехали в больницу и причастили умирающего». Я собрался, сел в метро и поехал в Бронкс, который находится приблизительно в двадцати километрах от нашего монастыря. Я приехал в больницу, напутствовал умирающего человека Святыми Дарами, и, когда я снова спустился в метро, уже был час ночи. Я очень долго ждал поезда, а когда поезд пришел, то в вагоне не было никого. Бронкс – очень бедный и очень опасный район. И буквально через пару остановок в поезд зашел какой-то человек, встал в противоположном конце вагона и стал меня пристально рассматривать. Выглядел он очень опасно, и, когда двери закрылись и поезд тронулся, он стал продвигаться в мою сторону. Первой моей мыслью было:«Все, мой час пришел». Мужчина подошел, встал надо мной и говорит:«Ну, и кто ты такой? Что это ты так вырядился?» Я ответил ему, что я священник. «Какой еще священник?» – говорит он. «Православный», – ответил я. У меня с собой была сумка, в которой лежали епитрахиль, требник и все, что было мне необходимо для службы, и, кивая на сумку, этот человек меня спрашивает:«А в сумке что у тебя?» Я говорю:«То же, что у тебя в голове». – «То есть?» – «Пусто». Мужчина засмеялся и говорит:«Так что, ты меня не боишься?» – «Да нет, – отвечаю, – не боюсь». Он сел и говорит:«Ты знаешь, я когда-то был католиком, но во все эти вещи больше не верю». Я спрашиваю:«В какие вещи?» Он отвечает:«Один священник рассказывал нам, что он может изменить хлеб и вино в Тело и Кровь. Неужели ты веришь в это?» – «Конечно, верю», – отвечаю я. «Тогда, – говорит он, – твои прихожане в это не верят». – «Конечно, верят!» Он посмотрел на меня и говорит:«Что ж, они никогда не ходят домой?» Я не понял его вопроса:«О чем это ты? Конечно, они ходят домой!» Услышав это, он махнул рукой, бросил на меня насмешливый взгляд и сказал с уверенностью: «Нет, они не верят. Если бы я верил, что Иисус Христос, Сам, был на этом алтаре, в этой церкви, я бы никогда бы не пошел домой. Зачем мне куда-то идти? И они не верят, и ты, отец, не веришь». Это была одна из лучших проповедей, которую я когда бы то ни было слышал. И я сейчас говорю вам, сестры: вы не верите, что Христос здесь. Вы не верите, что Он в вас и вы не верите, что Он в вашей сестре, иначе бы вы никогда не вели себя так, как ведете сейчас. Так что это вы, а не какие-то люди с улицы, отрекаетесь от Христа. Самой своей жизнью вы говорите друг другу и всем людям: Он не существует.
Он сказал: тот, «кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (Мф. 10:33). Не горит ли у нас земля под ногами? Когда же мы изменимся? Чего вы ждете, молнии с неба?.. Я однажды сказал эту фразу на проповеди, и внезапно молния действительно ударила в церковь – до сих пор никто из тех, кто тогда был в храме, не забыл о том, о чем я тогда говорил. Жалко, что я не могу иногда это повторять…
Прежде чем я завершу нашу беседу, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы разрешили мне говорить с вами. Я приехал не для того, чтобы сказать вам, кто вы и кем вы должны быть. Я приехал помочь вам в вашем плавании по житейскому морю, чтобы лодки вашей духовной жизни не наталкивались на те же рифы, на которые наталкивалась моя. Я бы хотел дать вам нечто, что поможет вам, когда вы устали. Я бы хотел быть вам братом. Я благодарен за то, что вы позволяете мне молиться с вами, говорить и посещать вас.
Источник: Схиархимандрит Иоаким (Парр). Беседы на Русской земле.
Москва : Изд-во Сретенского монастыря, 2013.
|
