О посте

Игумен Нектарий (Морозов)

Бывает, что мы встречаем людей, которые приходят в храм взять благословение на Великий пост, но при этом на протяжении всего поста больше в храм не заходят. С одной стороны, можно порадоваться, что у этих людей есть хотя бы маленькая ревность и благочестие, которое заключается в том, что человек решается пост соблюдать. А с другой стороны, мы сознаем, что пост в данном случае – это во многом не более, чем некое упражнение, формальность, которую кто-то просто считает необходимым соблюсти: кто из желания следовать традиции, кто ради телесной пользы, а некоторые так и вообще повинуясь какому-то им самим непонятному чувству. Но и верующие, воцерковленные люди, как показывает практика, далеко не всегда имеют о посте, его смысле и, скажем так, правильной практике, ясное, церковное представление. Поэтому мне и хотелось бы сегодня немного поговорить о том, как поститься, чтобы пост был, с одной стороны, посильным, а с другой стороны, представлял собой хотя бы небольшой, но подвиг, притом, конечно, осмысленный.

Безусловно, говоря о посте, мы будем вести речь не только о воздержании лишь от каких-то определенных видов пищи. И даже не только о том, что человек себя в чем-то ограничивает: очевидно, что пост является в жизни христианина чем-то большим, некой начальной ступенью не телесной, не материальной, а именно духовной жизни. Многие святые отцы говорили о том, что без преуспеяния в посте человек не может преуспеть ровным счетом ни в какой добродетели. Почему же это так?

Мы с вами знаем, что пост имеет историю очень давнюю. Можно увидеть, что в ветхозаветные времена люди постились, когда хотели каким-то образом умилостивить Бога и принести покаяние в грехах. К посту прибегали в древнем мире и тогда, когда готовились к какому-то особому духовному событию. Например, пророк Моисей постился в течение сорока дней, прежде чем получить скрижали завета (см.: Исх. 24:18). Для христиан же во времена новозаветные пост стал уже не только выражением покаяния, не только способом подготовки к тому или иному значительному событию, но и неким инструментом самособирания, работы над собой.

В чем же заключается содержание поста, с точки зрения православной аскетики? Здесь нужно вспомнить о том, что исполнение любой страсти сопряжено с некоторым удовольствием. И речь идет не только о страсти чревоугодия или иных страстях, ведущих к удовлетворению нашей плоти. Скажем, когда человек гневается, то для него накричать на кого-то или даже ударить – это тоже определенное удовольствие, очень своеобразное, но тем не менее. Таким образом, чтобы не исполнить страсть на деле, нужно непременно себя ограничить, лишить этого самого «удовольствия». А именно пост дает человеку первый, элементарный, в сущности, навык отказа от того, что ему нравится.

Почему каждый из постов предполагает, что человек отказывается от пищи животного происхождения, в которой как таковой нет ничего предосудительного? Действительно, все, что мы едим, создано Богом и ничего греховного в себе не содержит. Но замечено, что когда человек бывает особенно неумерен в пище или ищет блюд особенно изысканных, это обязательно оказывается сопряжено с тем, что он не может справиться со страстью блудной, не может справиться со страстью гнева, не может справиться со многими другими страстями. Как это взаимосвязано? Когда человек не может обойтись без вкусной, питательной, дорогой пищи, но обстоятельства заставляют его обходиться, он гневается, расстраивается, печалится. Привычка много и вкусно есть обходится недешево – следовательно, человек будет много заботиться и о деньгах. Как правило, человек, который много ест, не может себя ограничить и в каких-то плотских проявлениях и стремлениях – это закономерность не только духовная, но отчасти и физическая. Когда же человек начинает обуздывать свою плоть хотя бы чуть-чуть, оказывается, что это помогает ему справиться с прочими греховными наклонностями души. В этом и заключается главный смысл поста.

Мы знаем, как часто бывает такое: мы с каким-то неугодным Богу навыком пытаемся справиться и не можем: ну просто никак не можем с собой совладать! И порой приходим от этого даже в состояние отчаяния и говорим: «Господи, ну как же! Мы этого не можем, как же Ты от нас этого требуешь?!». Так вот, закон духовной жизни таков: когда ты делаешь то, что можешь сделать сам, Господь тебе вслед за этим помогает в том, чего ты сам сделать не мог. Но если ты сам не делаешь того, что можешь, то Господь тебе не поможет исполнить и то, в чем необходима Его помощь. Нужно самому – по собственной воле и собственным усилием – встать на первую ступеньку. В отношении поста это всегда возможно: поститься в той или иной мере может любой из нас. И когда человек делает этот первый шаг, Господь помогает ему сделать шаги последующие и то, что было невозможным, становится совершенно реальным.

В этом в первую очередь и заключается причина того, что Церковь относится к посту настолько строго и настолько серьезно. Хотя, конечно, надо сказать, что для разных людей пост может быть различным, поскольку наши телесные силы и обстоятельства жизни индивидуальны. Вопрос о мере личного поста в случае, если есть какие-то объективные факторы, связанные с нашим здоровьем, необходимо решать с тем священником, у которого мы постоянно исповедуемся и который нас достаточно хорошо знает. Но тут нужно быть очень внимательным к себе и к своей совести, потому что порой бывает так, что приходит человек совершенно крепкий, здоровый и говорит: «Батюшка, знаете, я не могу без мяса обходиться». Спрашиваешь: «Почему?». – «Ну, потому что я как-то плоховато себя без него чувствую». И приходит вслед за ним бабушка лет девяноста и, волнуясь, спрашивает: «А можно я растительное масло буду есть? Не могу без него обойтись… Но – как благословите». Вот при такой разнице в силах телесных такая разница в мере произволения. Иногда приходит кто-то уже в середине поста и говорит: «Я болен, мне необходимо послабление в посте: мне молоко нужно». Задаешь вопрос: «А чем вы больны?». – «Простудился». А о другом человеке знаешь, что у него онкология и никак не убедишь его в том, чтобы он хотя бы что-то скоромное себе разрешил есть. Естественно, когда у человека какое-то серьезное заболевание, которое требует усиленного питания, он должен усиленно питаться, в том числе и постом. Но ни в коем случае не стоит принимать для себя это решение самостоятельно, потому что когда человек поступает так, он таким образом показывает, что он настолько уверенный в себе, разумный и опытный, что для него ни Церковь, ни пастыри ее не являются указом.

И это, кстати, очень существенный момент, потому что пост это не только подвиг, пост это не только покаяние, пост это не только подготовка, но пост это в определенной мере и смирение. Если человек не рассматривает критически со своей колокольни церковный Устав, а смиряется и исполняет церковные правила, общие для всех, он получает от этого огромную душевную и духовную пользу. Вообще, очень важно, чтобы человек жил по тем законам, которые в Церкви существуют испокон века, а не по тем, которые он придумал в ней себе сам. Важно потому, что только тот, кто принимает установления Церкви, на самом деле живет с нею в единстве. И совершенно неправильно, когда человек приходит в храм и выбирает для себя только какую-то часть этой жизни, отсекая все остальные. Он таким образом превращается в ребенка, который берет у старших членов семьи деньги на карманные расходы, питается дома, просит купить ему одежду и другие необходимые вещи, но когда родители пытаются ему что-то посоветовать и подсказать или просят что-то сделать, помочь в чем-то, отворачивается от них и говорит, что это посягательство на его личную свободу. Так, безусловно, быть не должно. И дело не в том, что это обидно или огорчительно для Церкви. Это, в первую очередь, вредно и опасно для самого человека, потому что каждый, кто ищет спасения, нуждается в полноценной церковной жизни, точно так же, как нуждается ветвь в том, чтобы она не частично, а полностью была привита к стволу.

Каким должно быть количество и качество пищи во время поста? Святые отцы говорят о том, что есть три меры вкушения пищи, которые считаются безгрешными. Первая, когда человек встает из-за стола с чувством легкого голода; вторая, когда человек встает из-за стола с чувством, что он ни сыт, ни голоден; и третья, когда человек чувствует очень легкое отягощение пищей, которое свидетельствует о том, что он уже насытился. Если же более того, то человек уже ест сверх меры. И, наверное, одна из первоначальных задач, которую мы должны себе поставить, заключается в том, чтобы постом научиться не есть хотя бы до пресыщения, а есть только до чувства сытости. Если кто-то из нас чувствует, что его здоровье позволяет ему есть до ощущения, что он ни сыт, ни голоден, это тоже хорошо. Если же человек может заставлять себя быть чуть-чуть голодным и в течение поста понимает, что это не приводит его к истощению, наверное, можно такую меру для себя и избрать.

Безусловно, когда человек только-только начинает поститься, для него само по себе лишение тех яств, к которым он привык, вне зависимости от количества пищи постной, уже становится подвигом. И, вероятно, когда мы постились первый раз, для нас самих было своего рода потрясением то, что нужно семь недель обходиться без мяса, рыбы и молочных продуктов – просто потому, что обычный «среднестатистический» человек считает, что без этого в принципе прожить невозможно, что подобные эксперименты очень опасны для здоровья и вообще непонятно, какие тогда в жизни остаются радости. Но спустя некоторое время оказывается, что на самом деле без этих продуктов прожить вполне можно. Помимо этого, постящемуся человеку постепенно открывается, что есть, оказывается, масса продуктов, которыми можно привычные скоромные блюда заменить, особенно в наше время. И таким образом через год-два, а иногда даже и раньше, пост, собственно говоря, для многих из нас подвигом уже перестает быть. И тогда мы сами должны быть готовы взять на себя какой-то труд, понести определенные лишения и как-то утеснить свою плоть, причем это утеснение для нас должно быть ощутимым.

Есть замечательные святоотеческие слова о том, что благодать приходит только лишь в то сердце, которое исстрадалось. Основываясь на опыте Церкви, можно сказать, что исстрадаться при этом должно не только сердце, но должна каким-то образом исстрадаться и плоть, причем наполнение этого подвига поста не может быть общим для всех. Допустим, одному человеку естественно спать на мягкой кровати, он к этому привык, и поэтому для него будет утеснением себя спать на твердом полу. А другой человек в силу каких-то своих особенностей привык спать на твердом полу, и ему очень трудно спать на мягкой постели. Вполне возможно, что для этого человека Великим постом надо спать именно на мягкой кровати, и это будет для него подвигом. Каждому из нас что-то дается легко, а что-то трудно; здесь нужно, в общем-то, исходить из того, что является лично для нас определенным преодолением своего естества.

Каждый раз, перед тем, как мы приступаем к посту, нужно сесть и обдумать, как разумно провести постовое время, чтобы какой-то духовный плод принести, или же, точнее, духовный плод получить. В повседневной жизни мы постоянно «обогащаем» себя чем-то ненужным, вредным. И так же, как корабль время от времени надо ставить в док, чтобы почистить его днище от наросших на него наслоений, так и нам надо во время поста ставить себя в те условия, в которых мы можем рассмотреть свою жизнь и освободиться от тех излишеств, в которых мы находили для себя сомнительное утешение и удовольствие.

Очень важно перед началом поста наметить для себя некую конкретную программу, причем, исходя из своего личного опыта – и духовной жизни, и просто житейского – нужно намечать не одну программу, а две: программу-минимум и программу-максимум: программу-максимум, если мы только лишь ее одну для себя наметим, мы можем не выполнить и будем переживать, расстраиваться, что не смогли, так что пост приведет нас не к радости, а в конечном итоге к унынию. Поэтому лучше сразу обозначить и понять, что мы должны сделать обязательно, а что было бы сделать желательно. И непременно на протяжении всего поста следить за тем, как мы эту программу реализуем.

Если говорить о Великом посте, можно заметить, что его первая седмица, как правило, проходит с ощущением того, что мы можем горы свернуть. Лично я много раз замечал: наступает первый день Великого поста и такое ощущение, что все вокруг как-то изменяется. Ты вроде бы и поститься-то еще толком не начал – ты постишься всего лишь несколько часов, – но уже ходишь с чувством, что все изменилось. По-видимому, Господь в это время определенным образом действует, располагая нашу душу к покаянному состоянию и давая нам ту решимость, которая нам необходима. Но вот проходит первая седмица, на второй мы уже немного расслабляемся, а третья нас расслабляет в еще большей степени, потому что мы уже привыкли к этому изменившемуся своему состоянию. Вот, кстати, почему третья седмица – Крестопоклонная, почему Крест предлагается нам для поклонения и для воззрения на него: это некое напоминание, с одной стороны, о величайшем подвиге, который был совершен в истории человечества, а с другой – о том, какой ценой мы куплены и что стоит все то, что в нас есть плохого и от чего мы никак не можем отказаться.

Конечно же, в течение всех постов, и в особенности Великим постом, нужно чаще, чем обычно, бывать в храме. Здесь опять-таки надо заранее для себя наметить те дни, в которые быть на богослужении просто необходимо. Для Великого поста это, прежде всего, четыре первых вечера первой седмицы, когда читается Великий покаянный канон, и, безусловно, все воскресные дни Великого поста: это дни тоже совершенно особенные; кроме того, так называемое «Мариино стояние», когда канон вновь прочитывается – на этот раз уже целиком и читается житие великой грешницы и великой святой преподобной Марии Египетской; Суббота Акафиста; Лазарева суббота, наполненная предощущением воскресения. Обязательно надо постараться побывать и хотя бы на нескольких Литургиях Преждеосвященных Даров. Само собой – Страстная седмица, каждый день которой по возможности надо провести в храме – не полностью день, а богослужебные его часы. Если же такой возможности нет, нужно, по крайней мере, ознакомиться с содержанием каждого из дней, эту седмицу составляющих. Желательно все-таки начиная со Входа Господня в Иерусалим на всех вечерних богослужениях в храме быть, потому что каждая из этих служб неповторима. И, безусловно, главные дни Страстной седмицы – это Великий Четверг, который является днем воспоминания установления таинства Евхаристии, Великий Пяток, когда читаются двенадцать Страстных Евангелий и Великая Суббота, когда совершается чин погребения Плащаницы и мы как бы участвуем в погребении Господа. Ну и затем уже непосредственно Пасха.

Надо сказать, что, конечно, радость Пасхи невозможно вполне пережить и испытать, если Великим постом мы как следует не потрудились. Конечно, Воскресение Христово – это некий особый день, когда Господь порой посещает радостью сердца и тех людей, которые и не постились, и не готовились, но это чаще бывает с людьми, которые находятся еще в совершенно «детском» состоянии, только-только начинают с церковной жизнью знакомиться и ничего пока от себя принести не могут. А потом труд от нас уже непременно требуется. Знаете, бывает так, что человек приходит на Светлой седмице и говорит, что вроде бы сейчас душа должна радоваться и ликовать, а у него вместо этого всю неделю скорби, слезы, какие-то искушения. Это чаще всего бывает тогда, когда мы не совсем правильно провели Великий пост, не сделали чего-то важного, что от нас Господь этим постом ожидал, и вот Светлая седмица становится уже не светлой, а какой-то горькой седмицей. И это опыт, многими годами и многими людьми уже на практике подтвержденный.

В целом Великим постом очень важно понять и почувствовать, что не чьи-то грехи, а именно наши собственные пригвоздили Спасителя к Крестному Древу. Зачастую мы этого чувства лишены: мы грешим, потом каемся и чувствуем радость от прощения своих грехов, но тем не менее не переживаем всего этого так, как переживали порой гораздо меньшие грехи те святые, которые всю жизнь о своих грехах плакали. И порой не хватает нам для полноты этого переживания не только подвигов, не только решимости – нам не хватает именно этих слез покаяния. И если человек считает, что его грех – это просто нечто неправильное, это просто плохо, это просто ошибка, которую можно исправить и жить по-другому, то это значит, что он еще в принципе не знает, что такое покаяние. Покаяние – это то состояние, в котором человек пред Богом, по словам пророка (см.: Иоил. 2:13), раздирает не свои одежды, а свое сердце, и только из этого разодранного, исстрадавшегося сердца начинается рождение нового человека взамен того, который был прежде. Только через эту боль… Это очень важно и, наверное, Великим постом надо просить Бога о том, чтобы Он нам этот дар покаяния дал. И когда эта боль, эта скорбь в сердце входит, не надо от нее бежать – надо вполне дать ей наше сердце измучить, со смирением, с надеждой на Бога, потому что из этого страдания рождается подлинная свобода жизни в Боге. И подлинная радость – не та, которую мы для себя выдумываем, не та, которую мы хотели бы найти и за которую порой принимаем что-то иное, а та радость, которую нам непосредственно желает дать Господь.

Вопросы после беседы

?Батюшка, вопрос, с одной стороны, простой, а с другой – постоянно возникающий: во время поста собираются за праздничным столом родственники, коллеги по работе. Как поступить? Ведь если не пробуешь какие-то общие блюда, то как бы обособляешься от людей…

— Тут обнаруживается какой-то странный предрассудок, который стал довольно общим в наше время. В Церкви есть единая Трапеза, которая всех нас объединяет, на которой мы вкушаем Тело и Кровь Христовы. Мы все становимся тоже как бы одной плотью благодаря этому. Но разве надо это переносить каким-то образом на светскую, мирскую жизнь? Почему вкушение какого-то рода пищи должно являться главным объединяющим людей фактором? Вот собрались родственники что-то праздновать: почему они обязательно должны одну и ту же пищу есть, для того чтобы составлять собой единое целое? Это какая-то ложная мистика, и это совершенно необязательно. Практически всем, наверное, приходилось во время поста ходить в гости или оказываться на каком-то праздновании в своем рабочем коллективе. И мы знаем, что можно по-разному к этому вопросу подойти. Можно сказать: «Я не буду, потому что пощусь», и на этом вопрос закрыть. Можно поступить по-другому: взять, положить в тарелку одно, другое, третье и весь вечер в этом во всем ковыряться. И жевать при этом кусок хлеба. Можно вообще участия в застолье каким-то образом избежать. Но в любом случае невозможно всегда и во всем идти навстречу пожеланиям людей, потому что эти пожелания будут усугубляться бесконечно, а мы будем все дальше удаляться и от здравого смысла, и от закона Божия.

?А если, например, что-то съесть, а потом себя укорить?

— Понимаете, это будет торговля с Богом. В нашей современной жизни и так очень мало таких вещей, как-то цепляясь за которые мы можем карабкаться наверх. На самом деле пост гораздо важнее для человека, живущего в миру, чем для того, кто живет в монастыре, потому что в монастыре его не замечаешь: все постятся, и ты постишься – это естественный ход событий. А в жизни мирской, когда никто вокруг не постится, преодолевая эту трудность поста, можно почувствовать себя христианином. Вот ты живешь, что-то делаешь, работаешь, сливаешься с коллективом, что называется, и забываешь, кто ты есть на самом деле. Приходит время обеда, и ты вспоминаешь, что ты христианин. Все едят то, что тебе нельзя, а ты или один, или еще с кем-то – в стороне, не в общем потоке. А когда мы и здесь отступаем, то подчас начинаем в себе христианина искать и не находим его. Добродетелей христианских нет, жизни христианской нет, и если еще и пост нарушаем, то вообще ничего не остается.

?А если наоборот, у вас торжество во время поста, и приходят родные и близкие?

— А что в таком случае мешает человеку сегодня взять и приготовить постный стол, по-настоящему вкусный, так что это не вызовет вопросов? Наверное, в некоторых случаях, если не все гости верующие и церковные люди, возможен какой-то компромисс. Скажем, могут быть какие-то рыбные блюда, просто ради этих людей. Но совершенно необязательно тому верующему и церковному человеку, который собирает гостей, самому все это есть.

?Но ведь они еще и с собой принесут – спиртное, закуску, зная, что у меня не будет…

— А это уже вопрос наших взаимоотношений и вопрос о том, на чем строится наша дружба с этими людьми. Если это родственники и никуда от них не денешься, то, что поделать, пусть пьют, не вы же им дали, если нет возможности как-то по-другому этот вопрос решить. А в остальных случаях – стоит просто задуматься: что вас связывает?

?Батюшка, в пост можно слушать классическую музыку или нет? Или вообще музыку запрещается?

— Если мы посмотрим в устав о посте, то найдем там запрет на определенные продукты и блюда из них, то есть на скоромное. Там ничего не сказано о классической музыке. Вместе с тем мы знаем, что есть общее для всех постов правило – сокращение по возможности внешних впечатлений: того, что рассеивает, отвлекает человека от главной цели его жизненного пути. И здесь человек должен смотреть на свой духовный возраст. Я вполне допускаю, что кому-то и постом прослушивание классической музыки будет полезно, а кому-то – вредно. Помимо этого, многое будет зависеть от реальной ситуации, в которой мы находимся, потому что человек, безусловно, не в каком-то вакууме пост проводит. Допустим, мы живем в центре города: у меня выходят окна во двор, а у братии – на оживленную улицу. И для них вопрос: «слушать или не слушать музыку постом» – не актуален, потому что они слушают музыку, хотят или не хотят. И Великим постом, и Рождественским, и в периоды между постами они слушают такую музыку, которую никогда бы по собственному желанию слушать не стали. И никуда не могут от нее деться, потому что она несется с улицы – из окон припаркованных автомобилей, из ресторана напротив. И если такой монах, живущий посреди мира, будет слушать классическую музыку, это будет для него своего рода утешением. Если же тот же самый монах будет жить в монастыре, у него уже, наверное, не будет в этом необходимости.

?У меня вопрос по поводу искушений постом. Как вести себя, чтобы с этим справиться? Особенно, учитывая то, что когда они происходят, все мгновенно закручивается и нет возможности даже сообразить что-то…

— Почему бывает так, что «все мгновенно закручивается» и нет возможности что-то сделать? Потому, что недостает внимания. Если мы следим за теми изменениями, которые в нас происходят, то можем заметить тот момент, с которого враг нас в какое-то искушение начинает увлекать. Когда мы чувствуем, что внутри нарастает раздражение, причем не в связи даже с какими-то конкретными событиями, а просто само по себе, то это уже первый признак того, что «все закручивается» и вот-вот в нас произведет самую настоящую бурю в стакане воды. И порой, когда мы чувствуем, что уже оказались в этой «воронке», в которую нас враг все глубже затягивает, бывает достаточно, скажем так, ничего не делать. Не принимать каких-то решений серьезных в этом состоянии, не вести никаких серьезных разговоров, не выяснять ни с кем отношений, потому что если мы рискнем предпринимать подобные попытки, то обязательно будем от врага поруганы и обязательно окажемся в том положении, в котором он сможет над нами посмеяться. Вообще, неплохо взять себе такое правило: постом не браться ни за какие перемены в своей жизни, кроме перемен в области духовной. Если это, конечно, от нас зависит и если это по обстоятельствам получается.

?В пост хочется как-то поменьше общаться с людьми, побольше молчать. Но как других при этом не обидеть молчаливостью своей, как вести себя, чтобы и не создавать напряженности отношений и в то же время постоянно не оправдываться?

— Мы всегда можем свое состояние другому объяснить. И в тех людях, которые это поймут и примут, наверное, само это понимание будет свидетельствовать о том, что есть у нас с ними и духовная, и душевная близость. А если человек отказывается это понять, наверное, в этом нет ничего страшного. Но, наверное, это также значит, что этой близости и не было. Другое дело, что мы сами не должны быть при этом в своей углубленности чрезмерно отрешенными, бесчувственными и, безусловно, не должны быть грубы.

?А если взять на себя такой подвиг – весь пост молчать?

— А какой в этом смысл, если мы стараемся весь пост молчать, а потом пост заканчивается и начинаем пустословить? Мы же не можем считать, что если мы себя постом в какое-то определенное состояние поместили, то этого достаточно и весь остальной год можно жить как хочется. А так и получается. Порой приходит перед началом поста человек и говорит: «Я бы хотел постом причаститься. Вообще-то я веду довольно распущенный образ жизни и достаточно часто грешу физической близостью вне брака, но постом я от этого воздержусь». Его спрашиваешь: «А когда пост кончится?». Он отвечает: «Ну, когда пост кончится, я, наверное, снова буду жить как раньше». В этом нет покаяния как такового, а есть только какое-то искусственное временное ограничение себя, ни к каким изменениям не ведущее. То, о чем вы говорите, просто менее грубый пример: я постом пустословить не буду и вообще ни с кем разговаривать не буду; пост кончится, и я снова буду пустословить. Другое дело, если вы это время поста используете для того, чтобы в себе разобраться: что в моем общении с людьми действительно нужно, а что является лишним и пустым? Порой для того, чтобы в этом разобраться, нужно какое-то время от общения воздержаться. И близким людям это, безусловно, можно объяснить. Менее близким это объяснить трудно.

?А если как раз в этом хочется резкого изменения своей жизни?

— Любое резкое изменение приводит чаще всего к надрыву и надлому. Если человек совершил какие-то тяжкие грехи, то в нем резкая перемена происходит по необходимости, потому что невозможно жить по-христиански, не оставив этих страшных смертных грехов. Но если человек был очень разговорчив, а потом перестал разговаривать вообще, то, скорее всего, это приведет только лишь к какой-то травме психической. Тут надо себя ограничивать постепенно: в два раза меньше стал разговаривать, потом еще на четверть – только так. Даже святитель Феофан Затворник, когда удалился в Вышенский монастырь, постепенно приучал себя к новой жизни там. Сначала он поставил себе правилом не выходить за ворота обители. Потом он ограничил себя так, что выходил из кельи только в трапезную и в храм. Потом перестал выходить и в трапезную, затворился. Вот и мы должны постепенно себя приучать, иначе просто будет то, что часто с первоначально ревностными людьми происходит – откат назад. Пружина сжимается, а потом со страшной силой разжимается.

?Можно ли в пост, если чувствуешь, что мало сил, не составлять себе список, а работать над одним конкретным грехом?

— Этот вопрос задается достаточно часто. Но ответ на этот вопрос нам дает не священник, а сами наши страсти. Вот мы выбрали какую-то страсть, начали с ней бороться, а с нами постом борется другая страсть. И вот выбор уже сделан за нас, и нам надо бороться с тем, что борется с нами. Но тем не менее я считаю, что составление списка тех грехов, с которыми мы хотим постом побороться, очень продуктивно. Этот список полезен либо для того, чтобы с чем-то побороться и измениться, либо для того, чтобы посмотреть еще раз на него в конце поста увидеть: что было, то и осталось, и сокрушиться при этом сердцем. Но опять-таки, сокрушение будет только в том случае, если мы что-то пытались сделать. А иначе не будет ничего.

Источник: Игумен Нектарий (Морозов). Что мешает нам быть с Богом. Школа жизни во Христе для современного человека».— М.: Никея.— 2014.

См. также: