Образ православного пастыря

Протоиерей В. Семин

«Образ буди верным: словом, житием, любовью,
духом, верою, чистотою»
(1Тим. 4:12).

Дело пастырей Церкви есть продолжение спасительного подвига Христова — взыскание и спасение погибающих (Мф. 18:11). Обращаясь к апостолу Петру и призывая его к пастырскому служению, Господь Иисус Христос первым и главным условием пастырства ставит любовь и преданность Ему: «Если любишь Меня,— говорит Господь,— паси агнцев Моих», «паси овец Моих» (Ин. 21:15-17). И троекратным вопрошанием о любви к Нему и троекратным призывом о пасении овец Господь определил глубочайшую основу пастырства: искреннюю любовь и преданность Ему, как Богу.

С другой стороны, посылая Своих учеников на проповедь к «погибшим овцам дома Израилева», Господь Иисус Христос повелевает проведывать приближение Царства Небесного, исцелять больных, очищать прокаженных, воскрешать мертвых, изгонять бесов (Мф. 10:8), то есть проявлять деятельную любовь. Таким образом, любовь к Богу и любовь к ближним являются главным и единственным основанием пастырского служения. Пасение бессловесных овец заключается в питании и охранении стада от хищных зверей, от различных заболеваний, а также в приумножении стада. Под пасением же словесного стада — грешного человечества — разумеется не только сохранение людей от духовного хищника — диавола, всегда «ищущего, кого поглотити», но и освобождение их от власти греха, сохранение их от духовной гибели, чтобы «никто из них не погиб, но имел жизнь вечную» в Царстве Божием (дворе овчем), в единении со своим Творцом.

Сущность пастырского служения, таким образом, кратко может быть определена, как служение особых лиц — пастырей, облеченных благодатию Святого Духа (в таинстве священства), — через их личную святую жизнь, их учение, их молитвенное предстательство пред Богом, через совершение св. таинств — для примирения людей с Богом и единения с Ним в царстве Его вечной славы. Как же, поэтому, должен быть высок нравственный облик пастыря Христовой Церкви, как «совершителя святых», предстателя и молитвенника за грешных людей пред Богом?

По словам св. Григория Богослова, это служение посильно только тому, «кто, подобно Моисею, способен вместить Славу Божию» [*]. Вот почему Господь Иисус Христос, поручая Своим ученикам продолжение Своего спасительного дела на земле, любовно наименовал их такими высокими сравнениями: «Вы — соль земли», «Вы — свет мира», «Город, стоящий на верху горы» (Мф. 5:13-14).

Будучи облечен земною плотью, пастырь совершает небесное служение, «служение Духа» (2Кор. 3:8), «служение оправдания», «служение примирения» (2Кор. 3:9; 5:18). Святитель Христов Иоанн Златоуст говорит: [*]

Св. Григорий Богослов говорит: [*]

А какие глубокие и вдохновенные мысли о высоте священнического служения мы встречаем у отца Иоанна Сергиева в его «Дневнике». «Священник,— говорит он,— Ангел Господа Вседержителя. Ему, как апокалиптическому, даны «фимиами мнози», да кадит пред Престолом Божиим и пред ликами Господа и святых и приносит Богу молитвы о всех людях»... «Я предстою Престолу Бога Вседержителя, Который вверил моей молитве и предстательству всю Вселенную, всю Церковь, всю иерархию, епископство, пресвитеров, во Христе диаконов, весь причт и людей, всякий город и страну и верою живущих в них. Предстою Престолу Вседержителя, во власти Коего небо и земля, все стихии, свет, воздух, огонь и вода, земля и все плоды земные, суша и море, все животные земные и водные, и Который дал мне право ходатайствовать пред Ним о благорастворении воздухов и об избавлении от землетрясения, огня, меча, нашествия иноплеменников и междоусобные брани, от всяких бедствий, постигающих людей за грехи. Я стою у самого Источника жизни всех тварей, у самого Источника благодати, очищения и спасения. Я стою пред самою неприступною, всеблагою, всемудрою и всемогущею Державою, пред Которой преклоняется все живущее на небе и земле.

Каков же я должен быть, поставленный на такой высоте, у такой святыни, у такого величия, у такой бесприкладной Державы, у такой Лепоты?»

Каким же путем, какими средствами пастырь Христовой Церкви должен стремиться к своему нравственному совершенству, к своей святости, к вмещению в себя «Славы Божией, подобно Моисею?» — Священник прежде всего должен проникнуться мыслью, что Он — носитель дара Божественной благодати, полученного им в таинстве священства, который он должен постоянно и неустанно «возгревать» (2Тим. 1:6), то есть развивать, совершенствовать, возращать. «Возгревание» же этого Божественного Дара достигается путем:

а) постоянной, непрекращающейся ни на минуту борьбы с плотью, с мирской суетой и диаволом, со своими страстьми и похотьми; постоянного и неуклонного воспитания в себе навыков воздержания везде и во всем, особенно воздержания от чревоугодия через соблюдение постов и постных дней;

б) постоянной молитвы, как частной, келейной, так и общественной, богослужебной.

«У пастыря два священных долга,— говорит Святейший Патриарх Алексий, — это — молитва и подвиг. Молитва и подвиг — это как бы два крыла, которые возносят пастыря от земли в небесные области. Молитвою он сопровождает каждое свое священнодействие в храме; молитвою он дома приготовляется к совершению Божественной службы. И чем углубленнее бывает эта уединенная молитва, чем истовее он совершает свое келейное правило, чем точнее он выполняет требования, установленные Церковью, тем действеннее бывает сила священнодействий» [*].

Подвиг пастыря должен выражаться в самоотречении до конца. Все мирские увлечения: театр, кино, различные увеселительные зрелища, различные собрания друзей и знакомых с карточной игрой и выпивкой — все это должно быть чуждо и навсегда выброшено из обихода его жизни. Занятиями его в свободное время должны быть: чтение и изучение Священного Писания, чтение творений св. отцов и учителей Церкви, изучение житий св. угодников Божиих, где он может почерпнуть для себя богатейшие примеры высоких христианских добродетелей: любви к Богу и людям, смирения, терпения. Чтение и изучение слова Божия и творений Богоносных мужей способствует воспитанию духовной самособранности пастыря, необходимой ему при исполнении им молитвенного подвига.

По словам Святейшего Патриарха Алексия, «пастырь всего себя должен отдать своему высокому служению; он должен точно исполнять установленные Церковью посты, показывая этим пример своим пасомым. Подвигом он должен освящать весь свой пастырский путь, должен жить не для себя, и даже не столько для своей семьи, сколько для паствы».

Пастырь Христовой Церкви должен быть молитвенником и молитвенником великим. «Дух Святый как совершает священника,— говорится в книге «О должностях пресвитеров приходских»,— так и в исполнении должностей, наставляя их на всякую истину (Ин. 16:13), соделывает их непостыдными делателями. Подается же Он не иными средствами, как только прилежною молитвою». А молитва есть возношение ума и сердца к Богу. «Очевидно,— говорит о. Иоанн Сергиев,— что молиться не может тот, у кого ум и сердце крепко привязаны к чему-либо плотскому. Сердце наше нередко спит на молитве; внешний человек молится, а внутренний — нет. Сколько молитв мы вычитываем каждый день? Но — где плоды?»

Как же высока, прочувствованна и сердечна должна быть молитва пастыря, когда он изливает свое душевное настроение, свои скорби, свои радости своему сладчайшему Владыке? Ему он воссылает непрестанные славословия, хваления, благодарения вместе со всеми небесными силами, со всем небесным миром. Может ли иметь место равнодушие или сердечный холод в сердце молитвенника?

Сам Спаситель первым условием молитвы ставил чистоту сердца, отсутствие памятозлобия, любовь к ближнему (Мк. 11:25, 26). Искренняя молитва есть дар Божий, о ниспослании которого священник должен усиленно просить Господа Бога («просите и дастся вам!»). Особенно высока должна быть его молитва, его предстояние пред Престолом Божиим, который символизирует Престол Царя Небесного, во время Божественной литургии, когда ему невидимо служат сами небесные силы.

Пастырь Христовой Церкви должен быть воплощением любви Христовой как к Богу, так и к ближнему. Любовь к своей пастве должна заполнять всю душу пастыря: «кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал?» (2Кор. 11:29; Гал. 4:19). В повседневной жизни любовь пастыря к пасомым проявляется во всех случаях соприкосновения его со своими прихожанами не только во время принесения им бескровной жертвы за Божественной литургией, где он особенно молится за них, как «о предстоящих людях, ожидающих от Господа великой и богатой милости», но и во время совершения им св. таинств и треб церковных. Здесь пастырь должен проникнуться сознанием того, что каждый верующий идет к нему за известной духовной помощью, а потому наиболее полное удовлетворение религиозных потребностей верующих со стороны его и будет полным проявлением к ним Христовой любви, но будет оскорблением святыни Божией, если пастырь будет творить «дело Господне с небрежением» (Иер. 48:10).

«Священнику,— говорит о. Иоанн Сергиев,— прежде всего и более всего нужно стяжать любовь евангельскую. Она ему нужна каждую минуту, каждое мгновение: нужна ему, когда он молится за торжественной службой в храме, когда молится дома или в домах прихожан, когда совершает таинства веры... О, как должен быть высок духом и горяч любящим сердцем священник! Он должен быть ангелом земным, достойным носителем звания Христова, звания пастыря, священника, отца, судии, заступника, миротворца, врача, писателя» [*].

Свое высокое горение духа, свое исключительное влияние на паству о. Иоанн Сергиев объяснял тем, что «с первых же дней своего высокого служения Церкви он поставил себе за правило: сколько возможно искренне относиться к своему делу, к пастырству и священнослужению, строго следить за собой, за своею внутреннею жизнью». И каждый пастырь, если он хочет иметь успех в своем пастырском служении, должен всеми силами своей души стремиться к тому, чтобы гореть на свещнице церковной и светить всем светом Христовым.

Непосредственным воздействием пастыря на своих пасомых является слово. В данном случае слово должно быть понимаемо не только как богослужебная проповедь или богослужение с чтением и пением св. молитв и песнопений, но и как средство общения пастыря со своими пасомыми в самом широком его понимании, всякая речь или разговор пастыря, касающиеся духовных предметов. «Образом» же верным (1Тим. 4:12) в этом отношении пастырь может быть только тогда, когда его слово не будет иметь расхождения с его жизнью, когда его беспорочная жизнь будет служит подтверждением его слова, особенно его назидательных поучений.

«Какие законы дает Иисус Христос ученикам, посылая их на проповедь? — спрашивает св. Григорий Богослов. — Существенное в них состоит в том, чтобы ученики таковы были и по добродетели, так благоустроены и соответственны своему званию, и, если можно выразиться короче, столько небесны, что благовествование не менее бы распростиралось посредством их жизни, как посредством слова» [*]. Никакая, самая совершенная, логически построенная проповедь не будет иметь такого нравственного воздействия на пасомых, сколько простое, безыскусственное обращение к молящимся высокого в своей духовной жизни пастыря, — будь то богослужебная проповедь или простой духовный совет; его слово всегда будет принято не только умом, но и сердцем слушателя, если оно сказано не простым человеком, но уважаемым за чистоту, беспорочную жизнь авторитетным пастырем. «Глас дел,— говорит св. Димитрий Ростовский,— громче и действеннее, нежели глас слова». «Говорящий, а не делающий, подобен грому, бывающему без дождя, во время засухи» («Слово о пастырстве»). Поэтому каждое свое поучение к верующим, каждое наставление, совет пастырь должен проверть прежде всего в своей совести. Не противоречат ли хорошие слова его проповеди поступкам его жизни?

Наблюдая постоянно, ежечасно, ежеминутно за своею духовною жизнью, непрестанно памятуя о великом даре Божественной благодати, почивающей на нем, пастырь Христов будет постепенно восходить от силы в силу, приобретая одновременно мир с Богом и со своею совестью, стяжая чистоту сердца, а в сердце — «Духа Божия».

II

Если каждое богослужение для священника есть дерзновенное приоткрытие будущего Царства Славы, то Божественная литургия, когда совершается великое таинство принесения Бескровной Жертвы, в которое святые апостолы желают только проникнуть, является для священника особенно великим приоткрытием будущего Царства. И какою святостью, непорочностью и чистотою душевною и телесною должен обладать священник — предстоящий пред св. Престолом, знаменующим собою Престол Божий, и совершающий дерзновенное принесение Бескровной Жертвы во время Божественной литургии? И, естественно, никто от связавшихся плотскими похотьми и сластьми недостоин приходить и служить Царю Славы, так как служить Господу, Царю Славы, страшно и самим небесным силам. Св. апостол Павел, определяя нравственные качества епископа в послании к Титу, говорит, что епископ должен быть «непорочен». «Подобает бо епископу без порока быти» (Тит. 1:6-7). В послании же к Тимофею он говорит, что «подобает убо епископу быти непорочну, единыя жены мужу, трезвену, целомудру, (благоговейну,) честну, страннолюбиву, учителну» (1Тим. 3:2). Св. И. Златоуст, толкуя слова апостола «быть непорочну», говорит, что, «указав «непорочну», апостол назвал всякую добродетель. Таким образом, если кто сознает себя виновным в каком-либо преступлении, то он нехорошо делает, желая такого звания, от которого удалил себя своими поступками, потому что такому следует не повелевать, а повиноваться. Начальник должен быть светлее всякого светильника и вести жизнь безукоризненную, так чтобы все смотрели на него и по его жизни устрояли собственную жизнь» [*]. Очевидно, отсутствие в пастыре указанных апостолом Павлом качеств: верности своей жене, трезвости, целомудрия, благоговения, честности, страннолюбия, учительства уже лишают его непорочности, делают его порочным, так как, по законам духовной жизни, отсутствие какой-либо добродетели в человеке обязательно порождает развитие противостоящего ей порочного состояния. Так, например, отсутствие целомудрия порождает страсть блуда и сластолюбия, которые в свою очередь могут вовлечь человека в грех прелюбодеяния.

Может ли при отсутствии непорочности в пастыре пребывать на нем благодать Святого Духа, дарованная ему в таинстве священства? 25-е правило св. апостолов гласит:

Св. Василий Великий в своем каноническом послании к хорепископам в правиле 89-м пишет:

На основании послания св. апостола Павла к Тимофею и канонических правил св. апостолов самое тяжкое искушение грозит пастырю со стороны нарушения им супружеской верности и целомудрия; далее следуют грехи: пьянства, неблагоговения, отсутствие страннолюбия, учительства, склонности к ссорам, к склокам и другие.

За нарушение супружеского целомудрия, за прелюбодеяние, за пьянство, согласно правилам св. Василия Великого, клирики подвергаются извержению из священного чина.

Тому же извержению из священного чина, а, следовательно, и лишению благодати священства подлежит клирик и чрез прелюбодеяние своей жены, если он будет продолжать сожительствовать с нею согласно правилу 8-му Неокесарийского Собора.

Как безотрадно и ужасно состояние иереев (да и всех клириков), совершивших плотское падение, ввергнувших себя в пучину греха прелюбодеяния, лишившихся дара Божественной благодати, но продолжающих священнодействовать! Какая участь ожидает их за гробом? Только покаяние перед своим епископом, усердное выполнение священной епитимии с запрещением в сане до конца дней своей жизни может приклонить к ним милосердие Божие, и они могут получить прощение своего греха, но священнодействовать они уже не могут.

Если пастырь Христовой Церкви должен постоянно иметь тщательное наблюдение за чистотой своих помыслов и сердца во всякое время, то пред совершением Божественной литургии пастырь должен быть особенно требователен к себе. Учительное известие указывает, что иерей «да сохранит себя и опасно да блюдет от вещей, запинающих достойному литургисанию и пречистых тайн причащению». «Запятия же большая суть... иметь в себе грех смертный. Аще же о гресе смертном обличает его совесть, да не дерзнет литургисати, дондеже очистит себя от греха того, в нем же обретается с сокрушением и болезнью сердечною, и исповеданием устным пред духовным отцом и крепким предложением, еже к тому не возвратитися ко греху». Тем же «запятием» к достойному служению литургии является многоядение и питие накануне (вечернее).

Но особенным препятствием к совершению Божественной литургии является «смешение» с женою. «Учительное Известие» предписывает иерею и диакону «воздержатися всяко неколикия дни» и «по служению дне того». «Не воздержайся бо и служай тяжко согрешает». В толковании на 3-е правило Карфагенского собора Зонара и Вальсамон, ссылаясь на патриарха Луку, говорят, что «имеющие причаститися Божественной Святыни, за три дня не должны иметь телесного совокупления», и это относится не только к посвященным, но и ко всем верующим. Пред дарованием Ветхозаветного Закона пророку Моисею Господь повелел через него «три дни не входить к женам» (Исх. 19:15).

Из жизни святителя Епифания Кипрского сообщается, что великий святитель Епифаний имел дар от Господа Бога видеть нисхождение Святого Духа на Св. Дары во время литургии. Однажды, произнеся молитвы возношения, святитель не увидел знамения. Он снова повторил эту молитву,— и на этот раз знамения не было. Тогда святитель со слезами стал молить Господа Бога открыть ему причину этого скорбного явления. Взглянув на стоящего с левой стороны диакона — рипидодержателя, он заметил, что у него черное лицо, а лоб покрыт проказой. Святой кротко сказал ему: «Чадо, не принимай ныне причастия Святых Даров, но иди в свой дом!» После литургии святитель, призвав к себе удаленного диакона, спросил его: нет ли у него на совести какого-либо тяжкого греха? Диакон открыл ему, что в ночь, предшествующую участию его в совершении Божественной литургии, он совершил соединение со своей супругой. Тогда, созвав весь свой клир, святой сказал: «О, чада, сподобившиеся алтарного служения, отрешите сапоги плотских страстей бессловесных; не входите к Божественному Алтарю любострастными похотьми, послушайте святого апостола, говорящего: «Имущии жены, якоже не имущии будут»» (1Кор. 7:29).

Пред совершением Божественной литургии особенно тщательно должен священник соблюдать чистоту своей души и тела, чтобы предстать пред Престолом Божиим с чистою совестью и получить просимое от Господа. В противном случае он должен немедленно очистить свою совесть в таинстве покаяния. Ветхозаветный священник Оза был наказан смертью лишь за то, что недостойно коснулся Священного Кивота (2Царств 6:6-7).Согласно 13-му правилу VI Вселенского Собора и правилу 3-му Карфагенского Собора, служащие при Божественных священнодействиях должны быть воздержаны во всем: да возмогут получити «чего в простоте просят от Бога».

Поэтому пастырю необходимо всегда помнить слова св. апостола: «Не неради о пребывающем в тебе даровании» (1Тим. 4:14), но «преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении кротости» (1Тим. 6:11).

Журнал Московской Патриархии.—
М., 1956. №4.C. 37-43.